По закону – привет почтальону

Лет в семь я увидала, как плывёт
По улицам такое… Словно лодка,
Там гробик плыл, и в нём качался плод
С лицом… И хлопья снега плыли кротко.

Тогда несли такое на руках
До кладбища, и музыку играли,
И люди шли, глазами в облаках
На землю глядя… И глаза мои орали

От ужаса, что этот плод с лицом,
Плывущий мимо за стеклом оконным,
Недавно прыгал с красным леденцом
На палочке и был моим знакомым,

Его таскали дети за собой,
Чтоб одного не оставлять. О Боже,
Лицо в той лодке бело-голубой
Так страшно было на оставленность похоже!..

Дыхание оставило его.
И над толпой, дышавшей безусловно,
Там бездыханно плыло вещество
С чертами, заострёнными бескровно.

И, кроме снега, плывшего тогда,
Незримая вода плыла над этим,
И тень её над маскою плода
Работала… Но кто же верит детям?..

ТЁПЛОЕ ДЕРЕВО

Мой двоюродный брат Иосиф Каганис
Преподавал рисунок, графику, живопись,
Скульптуру, керамику, лирику, эпос,
Комедию, драму, трагедию, музыку
И человеческую порядочность
На грани практического безумия.

Мне от него достались в наследство
Глина и гипс, инструменты для лепки,
Древесные пни, фрагменты стола,
Двух кресел, Венеры… И маска Пушкина,
Смотреть на которую – выше сил
Моих, повторяю, моих, и только,
У многих она украшает стены,
Висит над рабочим столом в кабинете,
Берут её в руки, стирают пыль
Тряпкой, гипсовую изнанку,
Которая ближе всего к лицу,
Протирают влажно, и вновь – на гвоздь,
В пробел, где – посмертная маска Пушкина.

Раздарила я сладостно эти сокровища.
Взяла деревянные две скульптуры.
Голову брата, которую вырезал
Брат моей матери, отец Иосифа.
И голову Лиды, жены Иосифа,
Которую в ранней он вырезал юности
С нежной любовью, – потом расстались.

Он полагал, что она достойна
Мужа, более знаменитого,
Например, такого, который пишет
С блеском картины для иностранцев
Счастливочным маслом и несчастливочным,
Их портреты – счастливочным,
Нашу грязь – несчастливочным,
Мелочи кухни, пищеваренье…

В головке Лиды живёт обида.
Теперь я старше её намного,
Теперь я глажу малютку Лиду
По деревянным её кудряшкам
И говорю ей: «Не обижайся».
А дерево – тёплое, очень тёплое…