По закону столичных джунглей

«Спинально-мышечная амиотрофия Верднига-Гофмана, — сообщали медицинские сайты, — это серьезное генетическое заболевание, ведущее к постепенной атрофии всех мышц, глубокой инвалидности, невозможности ходить, вставать, сидеть, к прогрессирующей слабости всех отделов мышц. Одно из тяжелых последствий заболевания — прогрессирующий сколиоз, ведущий к сильнейшему искривлению позвоночника, держать который все более слабеющие мышцы уже не могут…» Люська невольно поежилась, но продолжала читать. Она представляла себе, как ежедневно, ежечасно, ежесекундно мучается Таня, и только диву давалась ее мужеству — внутренние органы болят без перерыва, особенно желудок и сердце; грудная клетка деформирована, легкие работают лишь в половину своих возможностей… С каждым днем становится все труднее и труднее дышать, даже после того, как Таня поест, ей нужно время, чтобы отдышаться… Это кошмар, ужас, а не существование. Врагу не пожелаешь…

Внезапно забрезжила надежда. Люськин взгляд зацепился в одной из статей за следующую фразу: «Остановить разрушающее действие болезни можно одним способом — вживлением в позвоночник специальной металлической конструкции, которая позволит выпрямить тело и в дальнейшем будет удерживать позвоночник, не давая ему сгибаться». Она немедленно поделилась своим открытием с Димой, но он огорчил ее:

— У нас в России такие операции не делают, Таня уже рассказывала мне об этом. Слишком высок риск… Врачи отказываются оперировать.

— А за рубежом?

— Вот этого не знаю… — пожал плечами Дима.

Люська снова по уши погрузилась в ссылки, и спустя десять минут вынырнула из них с победным кличем:

— Есть!!! Медицинский центр в Иерусалиме «Ша-арей Цедек» давно и успешно проводит такие операции!

— Да ну? — заинтересовался Дима. — И что, после операции Таня сможет стать нормальным, полноценным человеком?

— Боюсь, что нет, — покачала головой Люська. — Но ее жизнь изменится в гораздо лучшую сторону, перестанут мучать постоянные боли, увеличится объем легких… для нее это уже благо, понимаешь? Ей так трудно приходится…

— А сколько это может стоить?

— Вообще пациенты называют разные цифры, я просмотрела книгу отзывов… Примерно от тридцати до пятидесяти тысяч евро. Зависит от каждого индивидуального случая. Дим, надо ей помочь! — горячо воскликнула Люська, глядя на него умоляюще. Он понял, что она имеет в виду.

— У меня, конечно, ситуация с финансами сейчас и у самого не самая блестящая, но помочь, несомненно, надо, — подтвердил он. — Я что-нибудь придумаю… Нужно собрать для нее эту сумму как можно скорее.

— Ты просто чудо! — Люська с благодарностью улыбнулась ему. — Я пока отправлю запрос в эту клинику, уточню кое-какие детали… Может быть, они сначала пригласят Таню на консультацию. И… ты пока ничего не говори ей, ладно?

— Чтобы она заранее не обрадовалась? — Дима хмыкнул. — Хорошо, пока все не решится окончательно, буду держать язык за зубами.

Из приятных новостей, случившихся в этот период, был выпуск долгожданного Диминого клипа, отснятого еще зимой, в Венеции. Ролик получился поистине сказочным, полным романтики, с потрясающими видами великолепного итальянского города, и моментально возглавил всевозможные телевизионные хит-парады. Люська не могла смотреть этот клип без слез, видя там живого Юрия Азимова. Но грусть была легкая, светлая. Кошмар первых недель, последовавших за смертью продюсера, постепенно сглаживался в памяти.

Вскоре из израильской клиники пришел ответ на Люськин запрос: да, мы действительно проводим такие операции, и мы согласны принять пациентку на предварительное обследование.

— Наверное, пора рассказать обо всем Тане, — решила Люська. — Дальше мы не можем обходиться без ее участия… Позвони ей, пожалуйста.

Дима озадаченно уставился на нее:

— Позвонить?.. А у меня нет ее номера.

— Здрасьте, пожалуйста! — Люська всплеснула руками. — Вы же с ней регулярно созваниваетесь…

— Ну, во-первых, не так уж регулярно, а во-вторых, обычно она сама мне звонит, я не сохранял ее номер в телефонную книгу.