По замкнутому кругу

– В Верхнеславянске на заводе при странных обстоятельствах исчез инженер Якуничев. Полковник вызвал меня. «Обстановка изменилась, сказал, догоняйте Федора Степановича самолетом, вы можете ему понадобиться».

– Подробнее! – требую я.

– Якуничев Глеб Матвеевич, способный инженер-конструктор, работает в КБ завода. Имеет самостоятельные труды в области сверхпроводимости и лазерной техники. Второго августа ушел в трехдневный отпуск и не вернулся…

– В шифровке, добытой из тайника, была информация о лазерной технике…

– Вы считаете…

– Ничего я не считаю… Неужели исчезновение Якуничева имеет отношение к «Маклеру»?

– Почему «Маклер»? – спросил Гаев. У него реалистическое мышление, и он плохо мирится с условностью.

– Потому что этот тип был посредником между Авдеевым и фрау Даймер. «Посредник» – по-немецки «маклер».

– Пусть будет «Маклер», – согласился он. – Якуничев мог быть агентом «Маклера»…

– Если бы Якуничев был агентом «Маклера», то информация в шифровке была бы технически грамотнее.

– Какое же отношение имеет «Маклер» к исчезновению Якуничева?

– Многое еще не ясно. Не задерживаясь в Свердловске, ты отправишься в Верхнеславянск. Установишь родственные и дружеские связи Якуничева. Подробности уточним позже: видишь, нас встречают!

К двери купе подошел офицер и, козырнув, представился:

– Старший лейтенант Лунев!

– Майор Никитин, – ответил я и указал на Николая Алексеевича: – Капитан Гаев.

Руку Лунев пожал сильно и энергично.

– Товарищ майор, вас дожидается в управлении начальник отдела полковник Шагалов. Может быть, раньше мы забросим в гостиницу вещички?

– Это далеко? – спросил я.

– Почти по дороге, – ответил Лунев и взял мой чемодан.

– Давайте в гостиницу, – согласился я и вежливо отобрал у него чемодан. – Скажите, Лунев, как вас по батюшке?

– Евгений Корнеевич.

– Так вот, Евгений Корнеевич, расскажите капитану Гаеву, как лучше добраться до Верхнеславянска.

– Лучше всего машиной. Дадим из управления «газик». Два часа езды.

Мы быстро вышли каким-то боковым проходом к машине. Я сел рядом с водителем и с удовольствием осматривал город – проспект Свердлова, улицы, названия которых не успевал прочесть, плотные ряды ясеня и черемухи. Листья уже начали желтеть и падать. Проехали оперный театр, большой сквер, памятник Свердлову и остановились возле многоэтажной гостиницы «Большой Урал».

Номер был забронирован, и уже через несколько минут мы были в управлении.

С полковником я знаком: он приезжал в Москву на семинар. Разговор состоялся деловой и краткий.

– Мой заместитель вчера уехал в отпуск, – говорил Шагалов, – будете пользоваться его кабинетом.

Мы прошли в просторную, хорошо обставленную комнату рядом.

– Работу мы уже начали. Старший лейтенант Лунев выезжал на место. На первых порах вам нужны характеризующие данные на Авдеева Семена Григорьевича. Вот вам ключ от сейфа, в нем папка с материалом. Старший лейтенант Лунев будет работать с вами, – продолжал полковник, – связывать с нужными людьми, знакомить с обстановкой.

– Нужно сейчас же отправить капитана Гаева в Верхнеславянск. Второе: к утру списки пассажиров по авиалинии Свердловск – Москва и обратно за первую декаду июня. Третье: для консультации требуется опытный художник, специалист по станковой живописи и реставрационным работам. Он должен хорошо знать местных художников и уметь держать язык за зубами.

– Все? – спросил полковник.

– На сегодня все.

– Тогда я пока отправлю капитана Гаева в Верхнеславянск, – предложил Лунев и, получив молчаливое согласие полковника, вышел из кабинета с Гаевым.

– Вы посмотрите данные на Авдеева, а я еще часа два буду у себя, в случае чего – милости просим.

– О Якуничеве ничего нового? – Мой вопрос настиг Шагалова в дверях.

Полковник вернулся к столу и сел в кресло.

– На заводе отличная характеристика. Якуничев обладал хорошей памятью. Исполнителен. Человек слова: сказал – сделал. Способный инженер с задатками ученого. Готовился к аспирантуре. Говорят, что последние работы в области лазерной техники легко могли дать ему кандидатскую степень. Жил скромно, по средствам. Поддерживал в Ишиме бабушку Марфу Андреевну. Горсовет отремонтировал ей старый дом, в котором Якуничевы живут чуть ли не со времен Коркинской слободы. Отец и мать Глеба Матвеевича погибли в Отечественную войну, воспитала его бабушка. Якуничев холост, жил в коммунальной квартире. В его письменном столе обнаружены письма из Ишима, в некоторых бабушка Марфа Андреевна передает теплые приветы Глаше. Кто это, пока выяснить не удалось. Соседи не помнят, чтобы у Глеба Матвеевича были знакомые женщины. Друзей у Якуничева тоже не было.

– Дома следы поспешного отъезда? – спросил я.

– Нет. Все в полном порядке. Накануне была получка, в среднем ящике стола обнаружены деньги, он взял с собой только двадцать пять рублей.

– У него кто-нибудь бывал?

– Только товарищи по работе, но в дни, предшествующие бегству…

– Бегству? – уточнил я.

– Ну, исчезновению… Не было никого.

– Кто живет помимо Якуничева в этой квартире?

– Дорожный мастер на пенсии с женой и женщина лет сорока, работающая кассиром в кинотеатре. В квартире три комнаты.