По запаху крови

Мысли о судьбе моей возлюбленной так долго затмевали все другие, что только спустя несколько дней я вспомнил о своем племени. Что стало с ним? Я не сомневался: ни один из волков не покинул своего короля, вся стая вышла на поле боя. А значит, никто не выжил. Никто, кроме меня.

Что мог сделать для своего освобождения из каменного колодца волк, вооруженный только клыками и ненавистью? Ничего, только выть, рычать да злобно скрести когтями холодный камень. Никто уже не наденет по мне траура, разве что одинокие вершины скал, под которыми осталось мое жалкое убежище. Время тянулось, как густой кисель, лишая меня надежды.

Глава 12 Возвращение Поэннинского вождя

Суровое поэннинское лето неизбежно приближалось к концу, холодный осенний ветер приносил пряные запахи, новые тревоги и дурные предчувствия. Все ждали возвращения войск с данью. Уже прискакали вестовые с донесениями о том, что обозы, полные добра, а также скот, рабы и заложники скоро появятся в Поэннине. Все обитатели крепости суетились и были заняты делами. Тара уже второй день пропадала на кухне, поглощенная заботами. Гвидион все чаще отлучался в горы.

Инир возился в углу, раскладывая высушенные лечебные травы по полотняным мешочкам. Морейн сидела в хозяйском кресле, в которое Ворон никому не позволял садиться кроме нее и Гвидиона, и наблюдала, как птица ходит по глиняной дощечке, приготовленной заботливым Иниром для мага. Ворон оставлял на мокрой глине следы, а Морейн пыталась прочесть их. Инир сердился, когда Ворон портил его работу, но еще больше его злило, что молодая бездельница даже не пытается ему помочь. Морейн видела — Ворон тоже тревожится, он не спит целыми днями, как прежде, а суетится, чистит перья, летает под потолком, тяжело взмахивая крыльями, а иногда неожиданно громко для приглушенной коврами пещеры начинает кричать: «Крра! Крра!»

Однажды с утра вся крепость наполнилась пронзительными звуками труб и гомоном. Морейн вышла на крыльцо и, прислонившись к стене, наблюдала, как слуги и воины разбирают прибывающие обозы. На площади собрались вожди и все королевские братья, с ними вернулся и король, присоединившийся к поэннинским войскам где-то на горных перевалах.

Морейн заметила Харта и рыжего верзилу по прозвищу Огненная Голова. Там же стоял и Бренн, которого она не видела со дня падения Эринира. Принц, нервно жестикулируя, что-то рассказывал Гвидиону, одновременно отдавая приказания своим людям и хлыстом подгоняя рабов. Вожди отчаянно спорили с королем, отстаивая свои доли в привезенном провианте и добре, требуя вмешательства друида.

Слуги уже выносили столы, проталкиваясь с ними между воинами и как бы напоминали им, что пора заканчивать споры и начинать пир. Бренн заметил принцессу и, сделав ей церемонный поклон, усмехнулся. Морейн резко развернулась и бросилась в дом, чтобы скрыть слезы. Вбежав свою комнату, она упала на кровать и разрыдалась. Она вспомнила своего брата и убитых в Эринире людей, пытаясь разжечь в себе если не ненависть, то хотя бы злость. Но вместо Серасафа ей виделись светлые, лукавые глаза Бренна и его кошачья ухмылка. От злости на саму себя Морейн сжала кулаки, больно вонзив в ладони ногти. Она просидела в своей комнате до вечера, так и не решив, желает она новой встречи или боится ее. Детская любовь, пронесенная сквозь кровавую завесу антильских дворцов, не смогла отступить перед ужасом, внушаемым всем ее избранником. Морейн вспомнила клятву, которую давала себе, когда ее кровь окропляла кристалл в Храме Инкал. Не эта ли клятва заставила ее повиноваться материнскому приказу проникнуть в Поэннинский замок?

«Нет, нет, — шептала себе Морейн, — они убили моих родственников, разрушили мой дом, растоптали мою страну, я не могу поддаваться чувствам, я должна выполнить свой долг». И тут же уточнила сама себе: «Не Бренн убил мать и брата. Между нами нет крови».

А вечером, выйдя на террасу, она вдруг обнаружила, как в темном небе причудливо кружатся звезды в своем непостижимом хороводе. Прохладный ветерок, набежав, растрепал ее волосы, в воздухе запахло осенней листвой и кострами, и Морейн удивилась: какой прекрасной может быть последняя летняя ночь. На мгновение ей показалось, что над озером забрезжил розовый свет. Она вгляделась в темноту, но свет исчез. Она запела этому свету, как лучу надежды. Ее голос разливался по замку серебряным колокольчиком, распугивая ночные кошмары. Молочный туман, нахлынувший с озера, растекался по каменным коридорам крепости и, проплывал мимо женщины, целовал ее колени.

Возвращение поэннинского войска сделало жизнь в крепости шумной и суетливой. Бренн с раннего утра истязал своих воинов, заставляя их упражняться в боевом искусстве. На внутреннем дворе перед озером возобновились тренировки над водой гулко разносились лязг железа и выкрики бойцов.