По заросшим тропинкам нашей истории. Часть 1

И вот в том же 977 году происходит первое более или менее достоверно зафиксированное нападение скандинавов на Русь: старший сын Хакона Могучего Эйрик, живущий в Швеции, нападает на Ладогу и разрушает её[112]. Вам не кажется странным такое совпадение? Владимир – князь Новгородский, бежит он под защиту норвежского короля, его сын тут же на это княжество нападает, а главным в Новгороде сидит человек Ярополка, врага Владимира… Уж не по его ли просьбе происходит этот рейд? Ведь как бывший новгородский князь Владимир прекрасно знает все его сильные и слабые военные стороны, знает, когда лучше напасть, и, самое главное, куда. Но история об этом умалчивает. Сам Владимир, кстати, через три года приведёт к Новгороду варяжскую дружину, вернёт там себе власть, а вскоре и вовсе отберёт у Ярополка киевский великокняжеский престол, а его самого втихаря прикажет убить.

В 1015 году удачный поход Эйрика на Ладогу повторяет его младший брат Свейн, а через четыре года её правителем вообще становится швед, правда, на этот раз всё происходит мирно. Дело в том, что в 1019 году великий князь Киевский Ярослав Мудрый, сын Владимира, берёт в жёны дочь шведского короля Олафа, которую зовут Ингигерда, и отдаёт ей Ладогу в качестве свадебного подарка. Ингигерда же назначает туда наместником своего приятеля Рёнгвальда Ульфссона[113] (его младший сын Стенкель, к слову сказать, примерно через 40 лет станет шведским королём[114]).

Русские летописи впервые говорят о конфликте со шведами в 1142 году, когда уже упомянутая Новгородская летопись сообщает, что шведский «принц» и епископ, сопровождаемые флотом из 60 кораблей, разграбили «по ту сторону моря» три новгородских судна[115].

Через 22 года, в 1164 году, шведы вновь подходят к Ладоге, но поход этот заканчивается для них катастрофой: город они взять не могут, а при контратаке со стороны его защитников теряют 43 судна из 55, многие погибают, а из спасшихся все ранены[116]. После этого вплоть до 1240 года шведы с оружием в руках в Новгородской земле не появляются. Зато в 1166 году идут было на эстов, но те с помощью Новгорода нападение отбивают.

А что же сами-то новгородцы? Неужели всё это время они только и делают, что обороняются? Да нет, конечно. Правда, чаще они нападают на емь, то есть, как мы их решили называть, финнов.

Первый такой рейд наши летописи фиксируют в 1032 году, но складывается он для новгородцев неудачно, и из него мало кто возвращается. В 1042 году поражение финнам наносит новгородский князь Владимир, сын Ярослава Мудрого. В 1122 году на них идёт новгородский князь Всеволод, внук Владимира Мономаха, в 1188 году следует ещё один поход, в 1191 году Новгород нападает на финнов уже вместе с зависимыми от него карелами. В 1227 году идёт на финнов отец Александра Невского, князь Ярослав Всеволодович. О результате похода красноречиво пишет Карамзин: «Новгородцы взяли столько пленников, что не могли всех увести с собой: некоторых бесчеловечно умертвили, других отпустили домой»[117].

В 1228 году теперь уже около 2.000 финнов нападают в отместку на новгородские земли, но крайне неудачно: ладожане атаку отражают, загоняют их всех в леса, где карелы их и добивают.

Источниками зафиксирован лишь один поход на Швецию, в котором участвовали новгородцы. Но зато какой! В 1188 году они вместе с карелами и эстами нападают аж на саму столицу этой страны, Сигтуну, и полностью её сжигают. Шведские источники, правда, пишут об этом по-разному: «Хроника Эрика» – что это были только язычники-карелы, а более поздняя «Хроника Эрика Олая» – что карелы и русские[118]. Как бы то ни было, разрушения, причинённые городу, оказываются настолько большими, что шведы решают его не восстанавливать и переносят столицу в крепость, построенную на месте маленькой рыбацкой деревушки на озере Меларен, при впадении его в Балтийское море. И называют её Стокгольмом. Та же «Хроника Эрика Олая» пишет: «Карелы и русские тревожили тайными и беспрерывными нападениями королевство Швецию, днём и ночью скрываясь в засаде на пиратских судах между приморских скал и принося нестерпимый вред подданным короля»[119]. С основанием Стокгольма беспрепятственный доступ во внутренние воды королевства оказывается закрытым, и набеги постепенно сходят на нет. Но случится это более чем через 10 лет после Невской битвы.