По заросшим тропинкам нашей истории. Часть 2

Через несколько месяцев Баур уже у стен Риги. Он находится здесь до конца июня следующего года, после чего выдвигается к крепости Пернау (современный эстонский Пярну) и 14 августа овладевает ею. 29 сентября он берёт Ревель, – попутно завоевав остров Эзель (современный эстонский остров Сааремаа у входа в Рижский залив).

В следующем, 1711 году Баур находится при войсках, защищающих Санкт-Петербург, а потом отправляется под командованием Меншикова в Польшу. Здесь он одерживает победу над восставшими поляками, принимает участие в осаде прибалтийского города Штеттина (сегодня он называется Щецин и является крупнейшим портом Польши)[319], а также в операции по взятию голштинской крепости Тённинген. После её падения Баур в течение полутора лет командует всей русской кавалерией в Польше, а в 1716 году готовится к высадке десанта в южную Швецию.

В последние годы жизни Родион Христианович руководит дивизией на Украине. Незадолго до своей смерти, в 1717 году[320], он производится в генералы от кавалерии, став третьим человеком (после Меншикова и Рённе), заслужившим это высокое звание. Следует подчеркнуть, что как добросовестный и мудрый командир Баур не только посылал своих подчинённых в бой, но большую часть своего времени уделял их образованию: умению владеть холодным и огнестрельным оружием, правильно держать строй, организованно атаковать и организованно отступать, вести разведку и многому-многому другому.

Просто удивительно, в скольких сражениях Северной войны участвовал этот человек. Складывается впечатление, что чуть ли не во всех (что, конечно же, не так). Изданный в 1838 году в Санкт-Петербурге Военный Энциклопедический Лексикон, то есть военная энциклопедия, так оценивал его роль: «Он и генерал Рённе, по всей справедливости, заслуживают название первых образователей Русской кавалерии, которую они неоднократно с честью водили к победам»[321]. Лучше не скажешь. Но кто его помнит сегодня?

О военачальниках-иностранцах петровской армии можно говорить практически бесконечно – так много их было. Люди, знающие историю, может быть, удивятся, увидев, что я не рассказываю здесь о Христофоре Антоновиче Минихе и о Петре Петровиче Ласси, но этому есть объяснение. Во-первых, эти люди сыграли в истории Россию такую большую роль, что заслуживают каждый отдельного рассказа. А, во-вторых, их служба при Петре Великом только начиналась, по настоящему же они раскрылись уже после его смерти. Так что про них я расскажу позже.

А пока давайте познакомимся с иностранцами, не столь заслуженными перед нашей страной, но всё равно достойными упоминания.

Георг Бенедикт Огильви

Барон Георг Бенедикт Огильви (1651–1710) не внёс большого вклада в победу России в Северной войне, но явился одним из двух самых высокопоставленных иностранных военачальников, принятых на нашу службу в ходе неё. Родился он в Моравии[322] (сейчас это территория Чехии) и происходил из древнего шотландского рода. Его отец был генералом Священной Римской империи и, в частности, служил комендантом одной из её крепостей. Георг Бенедикт начинает военную службу в 13 лет и за 38 лет службы последовательно проходит в императорской армии чуть ли не все звания, от сержантского до генеральского. Это даёт ему богатый военный опыт. Он сражается против турок во время войны 1683–1699 годов[323] (между прочим, Азовские походы Петра в широком плане включаются рядом историков как раз в эту войну), а потом участвует в войне за испанское наследство. Когда в 1702 году Огильви встречается в столице Священной Римской империи городе Вене с представителями Петра Первого, он уже в генеральском звании. Ему 51 год и чувствуя, по-видимому, что дальнейшего карьерного роста ждать ему здесь не приходится, барон довольно быстро соглашается перейти на царскую службу и выговаривает себе просто фантастические условия. Царь обещает выплачивать ему 7.000 рублей в год[324], то есть чуть больше 19 рублей в день (в то время лошадь могла стоить в районе 10 копеек[325]), «хлебные корма» для ста человек личной прислуги и «конские корма» для 70 лошадей личной конюшни[326]. Для экономного Петра это кошмарные расходы, но на дворе, как вы помните, стоит 1702 год, едва пришедшая в себя после нарвского разгрома русская армия только-только нащупывает слабые места шведов, а до Полтавы остаётся ещё семь лет. Помимо, так сказать, денежных условий, Огильви получает звание генерал-фельдмаршал-лейтенанта и обещание, что он будет подчиняться только генерал-фельдмаршалу, то есть станет в русской армии вторым по значимости.