По заросшим тропинкам нашей истории. Часть 4

Утром 26 октября у Сибири появляется Ермак. Он узнаёт о том, что город покинут, но опасается западни и поэтому торжественно входит в него лишь после того, как казаки тщательно разведывают окружающую местность и убеждаются, что поблизости неприятельских сил нет. Победа! Сибирское ханство повержено. Ещё одно независимое государство, третье по счёту, фактически присоединено к Московскому царству (хотя Иван Грозный об этом ещё и не догадывается).

Ермак ведёт себя словно милостивый государь. Уже на четвёртый день к нему являются остяки (те самые, что убежали с поля боя и спровоцировали поражение Кучума), приносят клятву верности, а заодно и дань-ясак – меха, а также множество съестных припасов и особенно рыбы. Атаман встречает их приветливо и отпускает с миром. Прослышав о таком приёме, в Сибирь потянулись и другие подданные свергнутого хана. Смена власти в государстве произошла, таким образом, довольно мирно, и казаки расслабились. И тут же за это поплатились.

В начале ноября их отряд в составе примерно двадцати человек отправляется на рыбную ловлю, и ночью на них нападает уже известный вам Маметкул и убивает всех, кроме одного, которому удаётся ускользнуть и рассказать всё Ермаку. Ответ следует незамедлительно. Атаман выступает столь быстро и движется так стремительно, что застаёт Маметкула врасплох. Множество сибирцев гибнет, сам он спасается бегством, а Ермак забирает тела убитых казаков и хоронит их на кладбище, где до этого покоились только члены ханской семьи. Это окончательно склоняет ситуацию в его пользу, и церемония шертной присяги становится массовой.

Казалось бы, теперь-то казаки могут успокоиться, но не тут-то было. Длительный поход, жестокие сражения, болезни, да и общее напряжение выкосили из их рядов множество людей, к тому же продовольствия в городе, несмотря на подношения новых подданных, на всю зиму явно не хватит. И в декабре Ермак отправляет к Ивану Грозному послов. Они везут царю весть о покорении ему нового царства, а также часть своей богатой добычи – 2.400 шкурок соболей, 20 шкур чернобурых лисиц, 50 шкур бобров. Взамен атаман просит простить казакам их прежние преступления и прислать военную и продовольственную помощь. Возглавляет «посольство» Иван Кольцо. Между прочим, за свои многочисленные злодеяния на Волге приговорённый царём к смерти[652].

Кольцо добирается до Москвы долго. Точное время его прибытия неизвестно, но, во всяком случае, ещё в ноябре следующего, 1582 года царь направляет Строгановым сердитую грамоту, в которой обвиняет их в том, что они приняли у себя разбойника-Ермака, что не только не арестовали его, но и отправили за Урал, что он там занялся привычным для него грабежом, что из-за этого возмутились сибирцы и стали атаковать царские владения[653] (годом ранее на Пермскую землю нападают из-за Урала около семисот «подручников»[654] Кучума – вогулов/манси, остяков/хантов и башкир[655]) и так далее и тому подобное. Строгановым грозят большие неприятности, но тут в столице появляется, наконец, посольство Ермака. Гнев Грозного как рукой снимает. Он велит прочитать письмо атамана вслух[656], чтобы слышали все, приказывает отслужить в Кремле благодарственный молебен, все казаки не только получают прощение, но и богатые подарки, а их руководитель – два драгоценных панциря, серебряный ковш, шубу с царского плеча, кусок сукна, а также личное одобрительное послание от самого царя[657]. А в мае 1583 года за Урал отправляется подкрепление в составе пятисот человек во главе с воеводой князем Семёном Балховским[658]. Он должен принять на себя управление завоёванным краем.

Ермак всё это время продолжает с успехом укреплять свои позиции и подчинять всё новые и новые области Сибирского ханства. В одном из походов он даже берёт в плен назойливого Маметкула, сажает его сначала под замок у себя, а потом по приказу царя отправляет в Москву[659]. Там его, кстати, встречают с честью, позволяют жить практически свободной жизнью, а при царе Борисе Годунове он и вовсе участвует в войне со шведами (1590–1595 гг.), командуя полком, а также в походе против своих, можно сказать, соплеменников – крымских татар (1598 г.)[660].