По земле ходить не просто

Свет карманного фонарика скользнул по стенам и остановился на Гусеве.

— Крепко же ты вооружился, — услышал он на смешливый голос Карпа Ивановича. — Ничего не скажешь.

Войдя в баню, старик зажег принесенную с собой свечу. Вслед за ним появился невысокий человек в дубленом полушубке.

— Здравствуйте, — сказал вошедший.

— Здравствуй, здравствуй, — сказал и Карп Иванович, садясь на лавку. — Поднялся вроде бы теперь. Что же намерен делать дальше? В примаки пойдешь или как?

— В какие такие примаки? — не понял Гусев.

— Примаки-то? А военные, которые остались в окружении. Деваться ему некуда. Устраивается у женщин вроде за мужа.

— Что же, можно и это. Пересидеть опасное время под юбкой, а потом считать себя победителем.

— Не хочешь, стало быть. Тогда поговори с этим товарищем, — кивнул старик в сторону незнакомца. — Дальше здесь тебе оставаться нельзя. Пронюхали немцы…

— А вы кто такой? — опросил Гусев незнакомца.

— Степаненко моя фамилия. Много лет ходил в председателях колхоза, а теперь при новых порядках такие должности не положены, — уклончиво ответил тот. — Вы дальше что намерены делать? Каковы ваши планы?

— Я принял присягу…

— Понятно. Я к вам по поручению подпольного райкома партии и штаба отряда.

— Возьмите меня в отряд. Хоть рядовым. Я уже начинаю ходить. Любое задание буду выполнять, — горячо заговорил Гусев.

— В отряд вы пока не пойдете. Подпольный райком считает нужным послать вас на выполнение особого задания, если, конечно, вы согласны. Одним словом, временно придется идти в город на агентурную работу. Служить у немцев…

Капитана бросило в жар.

— Если нужно… придется.

— А партизанский отряд… Трудно там сейчас. Один из полицаев лично знал секретаря райкома Ванина и выследил. Связи с городом почти прерваны. Особенно тяжелое положение с продовольствием. Да и вам пока еще трудно.

Степаненко встал и, открыв дверь, сказал:

— Заходите, Сергей Петрович. Принесите товарищу одежду.

В бане появился человек с автоматом. Он торопливо вытер пальцами запотевшие стекла очков.

Глава четвертая

У каждого солдата-ветерана своя хронология, свой счет времени.

Бой под Копанью, где батарея вела единоборство с танками, был одним из тех случаев, которые входят в неписаную историю подразделения и остаются своеобразными вехами в жизни каждого солдата. Тот, кто уцелел, потом, вспоминая о прошлом, скажет: «Это было еще до Копани… Мы тогда стояли…» А для всего фронта такие события обыкновенно остаются незамеченными. Разве в сводках информбюро промелькнет фраза: «Подбито и сожжено столько-то танков». Наградные листы, заполняемые писарями в штабах, скорее плод фантазии их автора, чем отражение действительности. Да и кто в сорок первом году думал о наградах?

Николай Снопов в бою под Копанью лишился многих бойцов и двух пушек. Пришлось отправить в госпиталь Андрея Куклина. Как ни бодрился он, а при стрельбе впадал в полуобморочное состояние, из ушей сочилась кровь, В батарее теперь остались всего три пушки.

Под утро двадцатого ноября Николая разбудил в землянке пришедший из штаба старший лейтенант и вручил пакет. Полковник приказывал батарее к десяти часам прибыть к домику лесника в районе деревни Аксаково.

То, что приказ принес старший лейтенант, заставило Николая насторожиться.

— Сожгите приказ и проводите меня немного, — сказал старший лейтенант.

Ясно было, что самое главное командир передал на словах, а старший лейтенант не желает говорить об этом в землянке, где отдыхают свободные от дежурства расчеты орудий.

Было хмурое утро. Поблекшая и закоченевшая трава хрустела под ногами.

— Вы понимаете, что означает этот приказ? — спросил лейтенант, когда они отошли от землянки.

— Нас оставляют прикрыть отход полка?

— Правильно. Мы отступаем… и с риском… Если противник догадается об этом, то неизбежно сядет нам на плечи. Наш участок вытянут в сторону немцев. Он пока не дает нам ничего, кроме лишних потерь. Есть данные, что немцы готовятся отрезать… Поэтому вам приказано удержать две дороги до девяти часов утра.

Старший лейтенант как будто ничего особенного не сказал, но Николаю было ясно: командование решило пожертвовать тремя орудиями, чтобы прикрыть отход.

«Похоже, что подошли последние часы… — подумал Николай. — Выходит, конец батарее. А может, отделаемся легким испугом?» — тут же мелькнула оптимистическая мысль. Было страшно, но, привыкнув сдерживать себя, он ничем не выдал свои чувства.

— Пехота уже снимается с места, — продолжал старший лейтенант. — Так что сами понимаете… Полковник надеется на вашу батарею. Он очень высокого мнения о ней…

Николаю, может быть, было бы легче, если бы он не знал, что батарея оставлена одна, если бы сразу начался бой. Бывало ведь, что оказывались в положении и похуже, но выходили. А сейчас он не имел права сдвинуться с места. За это время противник может, если не полезет в лоб, обойти фланги. Тогда уж все…