По земле ходить не просто

Командир бригады гвардии полковник Белов прибыл на место дневки чуть позже танковой колонны и сразу же приказал собрать весь командный состав. Распоряжения его были коротки: подготовить технику и людей к форсированному маршу, с наступлением темноты снова в поход…

Распустив офицеров, полковник направился к штабной машине, но тут к нему подошел незнакомый капитан и доложил:

— Товарищ гвардии полковник, капитан Снопов прибыл в ваше распоряжение для прохождения дальнейшей службы.

«Тыловик… Околачивался до сих пор где-нибудь за тысячу километров от фронта, — подумал полковник и со злорадством отметил про себя: — Добрались и до тебя, голубчик? Здесь тебе не около родственничков-генералов околачиваться».

Просматривая направление капитана в бригаду, полковник спросил:

— В боях бывали?

— В танковых частях не приходилось, товарищ гвардии полковник.

Полковника раздражали спокойные глаза капитана, его начищенные до блеска сапоги, хорошо выглаженные гимнастерка и брюки.

— Примете первую танковую роту, — сухо сказал полковник, — но имейте в виду: мы — гвардейцы. У нас свои традиции. Слабых мы не терпим в своих рядах.

— Постараюсь быть достойным традиций гвардейской бригады.

Это окончательно разозлило командира бригады.

— Не кричи «гоп», пока не перескочишь. Ступайте к командиру батальона. Адъютант, проводите его.

Николай повернулся и вместе с адъютантом направился в глубину леса, где стояли танки.

«Вот и встретили… Нечего сказать, приветливо, — посмеялся про себя Николай, но не пожалел, что ордена и медали в дороге сложил в полевую сумку. — Пусть не встречают по прежним заслугам». И тут же решил; пока не пройдет первое боевое крещение в этой бригаде, никому не говорить о прежних боях и не показывать ордена.

Только значительно позже полковник сам объяснил Николаю, в чем было дело. Не понравился его бледный тыловой цвет лица и прилизанное обмундирование.

После госпиталя Николай попал в офицерский запасной полк, а оттуда его сразу же направили на курсы командного состава бронетанковых войск.

Возвращения в свою часть на этот раз Николай не добивался: слишком тяжело было вспоминать об унижениях, о следствии, о запросах… Была и еще одна причина: хотелось осуществить свою давнюю мечту— попасть на танк.

Курсы работали в одном из городов, где был танковый завод. Они. отнимали почти все время — заниматься приходилось по двенадцать часов в день. И все же Николай мучительно считал дни и томился оттого, что он в тылу, что не участвует в боях. Не помогало даже то, что он малейшее свободное время проводил на полигоне завода, где испытывали и обкатывали новые, только что сошедшие с конвейера танки. Ему страстно хотелось овладеть искусством вождения танка, научиться без промаха бить по цели с полного хода.

Курсы были трехмесячные, но в середине июня всех курсантов группы, где учился Николай, досрочно выпустили и направили на фронт.

Перед выездом Николай получил приказ о присвоении ему звания капитана, а еще в госпитале ему вручили орден Отечественной войны за операцию по спасению боевого охранения. В полку не забыли о нем.

И вот он в поезде, снова едет на фронт, где назревали грозные события. Смутное настроение какой-то грусти овладело им. Фронта он не боялся. Не пугала его и мысль о возможной гибели. Но угнетало чувство одиночества. До сих пор он ничего не знает о Нине. Где она? Что с ней? Он верил во встречу, надеялся на нее, но как тяжело надеяться бесконечно, как трудно не иметь возможности хотя бы в письме делиться своими мыслями, надеждами с любимым человеком.

В Москве у Николая оказались свободными несколько часов до следующего поезда, и он решил съездить в подмосковный городок, где был госпиталь Сокольского. Может, удастся узнать что-нибудь о Нине.

В городке, недалеко от главного корпуса госпиталя, он встретил торжественную похоронную процессию. Впереди гроба несли на подушках ордена покойного. За катафалком шли генералы, полковники, врачи, сестры, много местных жителей.

— Кого хоронят? — спросил Николай прохожего, прежде чем взять под козырек.

— Генерала медицинской службы Сокольского. — Как? Сокольского?

— Погиб при бомбежке. Ездил на фронт в какой-то медсанбат консультировать врачей, и вот…

Что-то оборвалось в груди Николая.

Присоединившись к похоронной процессии, он немного проводил Сокольского, но времени было в обрез — нужно было возвращаться в Москву.

Только подъезжая к столице, он понял, что с гибелью Сокольского исчезла последняя надежда найти Нину.

Бригаду, в которую его назначили, Николай догнал на марше. Он был рад тому, что получает роту до начала боев. Это давало возможность познакомиться с людьми, попытаться сколотить боевой коллектив, на который можно было бы опираться в трудные минуты.

Бригаду остановили на Курской дуге в двадцати километрах от переднего края. Танки закопали до самых башен в землю.