По зову долга

– Я ничего не знаю, не слышал, а что делаете Вы – так это инициатива Ваша. Вы о распоряжении Петра Тимофеевича мною лично предупреждены. Они было растерялись, очень растерялись! Но страх оказаться в положении, когда их лидер захвачен и действует под диктовку кого-то, превысил страх перед этим лидером. Словно страус, прячущий голову в песок от страха, они тоже решили спрятаться за своих помощников, коих посылали вопреки жёсткому указанию босса на разведку. По возможности инструктировать решили, не доверяя друг другу вместе, причём в этой инструкции на всякий случай единодушно определили «точки над i» не ставить. В крайнем случае это давало бы им возможность спрятать свою задницу от неминуемого пинка за тупость служивых, решивших на свой страх и риск вот на такие действия. Сёма же, переговорив с подельниками своего шефа, возвратился не в администрацию, хотя времени ещё было полно до завершения рабочего дня, а в отель. Там всё повторилось – еда, питиё, Сонька, а в перерывах и управление порученным ему хозяйством. В очередной раз вздрючив «глиста», коим именем он упорно называл Солитёра, разрулил пару ситуаций с запчастями, почему то не пришедших с Украины. Довёл себя до нужной кондиции и благополучно был препровождён домой своей седенькой, сухонькой маменькой.

Егор естественно не стал прослушивать чавканье, бульканье, взвизги и нытьё Соньки, требующею от своего холодного ухажёра, очередной презент, известил командира о необходимости встречи. Через два с половиной часа, кассета с записью переговоров Сёмы со своим шефом и с его подельниками перекочевала Гасану. После этого Егор вернулся на свою съёмную квартиру, опять хорошенько смыл с себя то гадливое чувство, которое всегда наступало у него, после записи переговоров и деяний правой руки Петра Тимофеевича, хозяина целого района Подмосковья. Почувствовав себя более-менее «чистым», в чистом белье, поужинал, посмотрел на всякий случай местные телевизионные новости. Не увидев, не услышав для себя ничего интересного, улёгся спать.

Утром он дежурил у подъезда Сёмы. За ним съездил к администрации. Там правая рука устроила совещание с начальниками: финансового отдела, ЖКХ, культуры, образования и надзора. Ясно было, что готовился Сёма к строгому допросу шефа. Очень готовился, весьма серьёзно вникая в каждую мелочь. В целом сообщения начальников отделов его удовлетворили, хотя он не преминул ткнуть носом каждого в недоделки, промашки, коих он «орлиным взором», сразу же улавливал. В начале двенадцатого, он связался с механиком гаража и шеф-поваром столовой. Оба заверили его в надлежащем исполнении его наказа. Машина заправлена, отрегулирована, продукты и питиё на дорогу уже в багажнике. Не удовлетворившись их докладами, не поленился придти заранее и всё лично проверить. Ровно в двенадцать он подъезжал к дому Петра Тимофеевича. У подъезда стояла волжанка 3110 с форсированным движком и экипированная всеми необходимыми средствами. В ней сидели трое, двое крепких молодых парней в штатском и один уже пожилой с серьёзным взглядом мужчина, коего Сёма знал, как наиболее доверенное лицо генерала. Ещё один, крепкий с быстрым взглядом и молниеносными движениями сидел на лавочке возле входа в дом. Он вскочил, доложил. Сёма благосклонно пожал ему руку, задал несколько явно дежурных вопросов, приказал идти за собою. Минут через пятнадцать вышли уже вчетвером. Впереди Сёма, за ним жена Петра Тимофеевича, за ней худой прыщавый юноша с раскрашенной в разные цвета шевелюрой и в каких-то клоуновских штанах. Шёл он немного странно, чуть подпрыгивал в такт неведомой окружающим музыке, смачно жуя при этом жевательную резинку. Замыкал шествие телохранитель, тащивший довольно объёмистую сумку. После загрузки сумки в багажник, где жене босса была продемонстрирована ещё одна сумка со съестными припасами и питиём, они принялись рассаживаться. Дама тут же уселась на переднее сидение и попробовала было начать командовать. Но с Сёмой такие фокусы не проходили. Он отлично знал место Анжелы Аркадьевны в табеле о ранге Петра Тимофеевича, где оно было отнюдь не на первых ролях, как по женской линии, так и по прочим параметрам. Он сразу же категорически приказал пересесть к сыну на заднее место, так как переднее предназначено исключительно для телохранителя, также в том же категорическом тоне потребовал не мешать ему исполнять все указы её мужа и предупредил:

В машине все должны слушаться только его и все его указания – это приказ!

Дама фыркнула, произнесла несколько фраз и оскорблёно замолчала. Сынок же вообще не обратил на все эти пикировки ровно никакого внимания. Сидел, откинул голову на спинку, в такт музыки подёргивая коленями и мусоля во рту свою неизменную жвачку. Анжела Аркадьевна покосилась на него раздражённо, сделала ему замечание, но он не обратил на это никакого внимания, похоже сынок даже и не слышал свою мамашу.