По зову долга

– Спасибо Катерина Ивановна, господа из ДЭЗа никогда не забудут медицинского работника из детского дома, оказавшей им в трудную минуту такую необходимую помощь. Затем развернулся в сторону секретарши, спросил:

– Не подскажите, где у Вас нужная посуда?

Та очнулась от гипноза побитых мужских рож, поплелась в кабинет и вскоре вернулась с тремя бокалами, тремя тарелками, тремя вилками и ножами. Постояла, посмотрела, как Егор разрезал лимон, разложил на тарелках бутерброды, открыл баночки с маслинами и корнишонами, после просьбы:

– Замените пожалуйста ножи и вилки на ложки. Снова поплелась в кабинет, принесла и передала ему всё в руки.

– Вот сойдёт?

– Да, я думаю подойдёт. А то знаете ли ножи, вилки всё таки как ни крути, а оружие в рукопашке. Ложки правда тоже, но это для умеющих. Будем надеяться, что господа к таковым не относятся. Выслушав его болтовню, она всё так же заторможено взглянула на эти все пластыри, физиономии, содрогнулась и ушла. Егор гостеприимно указал на стулья, плеснул в два бокала коньяка, поднёс один к носу, помахал над краем ладонью, принюхался и произнёс:

– Не Арманьяк, но и не на Малой Арнаутской в Одессе деланной. Похоже не контрафакт. Начинайте господа, но учтите, вот-вот соберутся Ваши мастеровые, Вам надо ещё и приказы дать. Особенно не налегайте, после сколько угодно, но после. Себе налил минералки. Посмотрел как они молча, не глядя друг на друга залпом опрокинули бокалы с содержимым себе в рот, крякнули и тут же принялись сосать лимоны. Но тут в дверь просунулась голова Петюни. Он с удивлением обозрел застолье и, почтительно обращаясь к Егору, произнёс:

– Вот рабочие, как Вы и приказали собрались. Ждут Вашего указания.

– Пётр Фёдорович, не моего, у них своё начальство. Они сейчас выйдут, пару минут, скажите всего пару минут. Петюня выкрикнул:

– Есть, круто развернулся, аккуратно прикрыл дверь. Вскоре в коридоре загромыхали его сапожища.

– Ну что господа, пора ещё одно дело сделать. А это застолье никуда от Вас не денется. Прошу! Мастера и их помощники собрались на кухне, осматривали сантехнику, электрику и удручённо помахивали руками и головой, в пол голоса обсуждая допущенное безобразие. Появившееся начальство по началу сильно озадачило собравшихся. Видеть их ранее таких холеных, важных с побитыми рожами неожиданно привело их в весёлое настроение. У многих на губах заиграла улыбка. Наконец-то нашёлся некто, кто поставил эту зажравшуюся сволочь на их настоящее место. Надо признаться, мастеровые сильно недолюбливали их. Вот прежнее начальство, особенно славный Григорич, как его все звали, тот пользовался их уважением. И знающий, и справедливый! Ну что, если иногда вмажет? Так ведь всегда за дело, да притом только наедине и без свидетелей, а вот руку к зарплате их никогда не протягивал. И всегда, если была такая возможность помогал деньгами. Поучив, всегда приговаривал:

– Могу деньгами тебя наказать, есть у меня такое право, но ведь у тебя сукина сына, семья, она-то из-за твоей нерадивости не должна страдать. Но смотри, далее буду действовать уже по-другому, не подводи ни меня, ни свой коллектив, ведь вместо тебя пришлось идти другому и переделывать, чего ты спьяну нагородил… По идее твою зарплату за пару дней должен ему отдать, да и то, если ты за эти дни протрезвеешь. Да ведь он сознательнее тебя сукина сына, не возьмёт, понимает от твоей семьи кусок возьмёт. А ты так просто этим разбрасываешься, подумаешь пьяным на работу вышел, да пошёл людям поганить. В общем, иди и помни. В следующий раз коллективом решим тебя выгнать. И надо сказать это всегда действовало. Редко кто после такого не давал себе окорот и больше поддатым перед глазами Григорича не рисковал появляться. Выкручивался как мог, договаривался со своими по бригаде, те и выручали. Григорич правда делал вид до поры до времени, но при удобном случае всегда напоминал. А эти надутые, чванливые, чуть что, так по зарплате! Вычитают суки, а как семью кормить-то? Ребята правда скидываются, но ведь и у них тоже семьи!

На этот раз начальство особенно не распиналось и речи «не толкала», кратко приказали: