По зову долга

Егор с Каримом обметали его ноги тросом и под истошный крик выкинули его за борт. Вертолёт по команде деда снизился так, что голова висящего бандита, почти касалась верхушек проносящихся деревьев. Он неистово завертелся на тросе. Последовал приказ «поднять». Его втащили на борт. Отдышавшись и отплевавшись, заявил:

– Всё скажу, если перевяжите и доставите в какой-нибудь посёлок.

– Карим, бандит не понял. И снова вниз головой над верхушками деревьев, бешено несущихся ему на встречу и готовых растерзать его на мелкие кусочки. Через несколько минут он снова завертелся на тросе, его вновь вытащили.

– Слушай, нелюдь, если ты знаешь это слово. За всё, что ты натворил, никакой пощады не жди. Ты можешь выбрать либо смерть достойной мужчины, либо смерть мучительную, трусливую, шакалью, ту, которую, ты так часто применял к другим. Бандит молчал, но после команды – Карим помоги, заорал:

– Хорошо. Только обещай детей, женщин не трогать.

– Ишь ты каков шакал? Он может других детей, женщин резать, топить, насиловать, пороть животы, а вот его волчат, волчих нельзя. Ну и ну! Ну ты же тварь, понимаешь, ты же не всех мужчин успел отправить на тот свет. Вот они то и предъявят счёт, свой счёт! И кто же им в этом помешает? Твои вонючие, дикие аскеры, превратившиеся в отбросы для лисиц, волков, или эта, так называемая «гуманная грёбаная власть». дозволившая таким как ты творить чудовищные преступления. Нет, сволочь! Отвечать, так отвечать! Око за око! Зуб за зуб! Не стану я тебе гарантировать светлое будущее на награбленное тобою твоим волчатам и волчихам! Не буду! Пусть и им отольются слёзы, что ты напроливал целое озеро, тварь вонючая. Карим, давай эту сволочь за борт, надоел он мне своим тупым упорством. Ничего эта тварь не поняла, ни в чём не собирается раскаиваться. Пусть деревья его разорвут на клочки на радость воронам, лисицам и совам. Только разверни его ногами вниз, чтобы эту тварь постепенно рвало. Егор с Каримом быстро перекрутили трос и тут только бандит заорал:

– Ладно, всё скажу, тебе одному скажу. Дед пнул его носком:

– Не тебе мразь, ставить условия, откомандовался! Сунул ему диктофон под нос.

– Говори!

– В моей книжке всё написано, чего ты просишь. Возьми её и бери чего хочешь.

– Где она?

– Она спрятана в карманчике, пришитому к поясу брюк. Его быстро обыскали и вскоре действительно нашли такую записную книжку в мягком переплёте в целлофановом пакетике. Дед быстро пролистал страницы, недолго задерживаясь на некоторых, сунул её во внутренний карман. Достал из подмышечной кобуры пистолет и выстрелил бандиту в голову.

– Выкиньте эту падаль вон, чтобы не смердила здесь, сказав это, и ушёл снова к штурвалу. Далее вертолёт летел в стороне на расстоянии километров в десять вдоль транссибирской магистрали по направлению к областному центру. Летел до тех пор, пока не кончилось горючее. Благополучно приземлив машину, в двадцати километрах от магистрали и в пятидесяти от Иркутска, её взорвали. Дед дал час отдыха, затем они добрались до магистрали и замаскировались в густых кустах в том месте, где заканчивался довольно крутой подъём и поезда заметно снижали свою скорость. Выбрав момент, благополучно загрузились в товарный вагон, вёзший какие-то тюки. Не доезжая до города километров шесть, покинули этот товарняк, подобрали свои рюкзаки. Сделав закладку с оружием в месте, выбранным командиром, направились в город. Там на автобусах добрались до аэропорта. Приобрели билеты. Прождав четыре часа, долетели до Питера, а уж из него на Стреле доехали до Москвы. В Москве остановились в купленной трёхкомнатной квартире.

Целые сутки они «приходили в себя». Дед же на следующее утро собрался и с Гасаном и Николаем поехали в офис к бизнесмену. Тот встретил их, что называется с распростёртыми объятиями, как самых дорогих гостей, не знал куда усадить, чем угостить. Но командир быстро прервал эту эйфорию, коротко доложил:

– Пётр Васильевич, императора тайги больше нет. Его личная гвардия сгорела, а охрана лагеря рабов разорвана на клочки. Далее это уже Ваша забота. Пётр Васильевич горячо заговорил: