По зову долга

– А чего не попробовать? И помощь людям будет и при стариках с семьёй буду, и с Вами взаимодействовать всё время? Так и объявил. Вот и поехал сюда на машине Бугая, командир Омона помог переоформить генеральную доверенность. Сам этого пенсионера разыскал, поговорил с ним, съездил к нотариусу и оформил. Дед, я и он напоследок посидели по товарищески, вспомнили как его команду в Мозамбике спасали, а потом я погрузил своих в эту тачку и к Вам, купил здесь на деньги Бугая домик нормальный, жить можно, устроил своих и к Вам, как приказал командир. А он, как отправил меня, то к Илье махнул. Вот он теперь пусть и расскажет. Тот и рассказал:

– Приехал в свой город, огляделся, приобрёл у одного справную мастерскую, нашёл порядочных мужиков с «золотыми руками» и стал работать. Я и сам технику знаю и люблю. Через месяц дело пошло, заработок стал приличным, заказчики теперь ко мне стали от других приходить. Здесь с ними по человечески, сделают, как положено и не обдирают. Но через месяц посетили, объявились, объясняют:

– За мужиков на него не обижаются, пусть работают, зарабатывают, но вот за крышевание, за работу придётся платить браткам отдавать половину выручки, а что бы не крысятничал, должен принять на фирму их парня, он знает все приёмы и присмотрит за мною.

– Ну, послал я этих уродов подальше, так они, вернее их банда на следующую ночь поджог мастерской устроили. Еле-еле я с соседями, пока не приехали пожарные, которые почему-то совсем не торопились, сумел отстоять её. Подумал, не кончится всё это добром, не отстанут по хорошему, надо и мне кое-чему поучить их. На следующую ночь теперь уж я зажигательными поджог усадьбу авторитета и фабрику, где эти бандюги водку «лепили». Фабрика полностью выгорела, видимо контрафактного спирта с Кавказа навезли, а вот в усадьбе сгорел только второй этаж с крышей да гараж с машинами. Думал поймут, с кем связались, и отступят. Не ту-то было, не утихли, а пошли ещё дальше. Прихватили моих мастеровых и требуют такой выкуп, ну сами понимаете какой отдай им мастерскую даром. Пришлось и мне брать в заложники их авторитета. А чего делать-то? Милиция только руками развела:

– А где доказательства, что это они. Сие, только Ваши предположения. Но конечно, примем меры и всё такое.

– Отвёз я этого авторитета подальше, у одного охотника, моего ещё школьного товарища спрятал. Тот авторитет поначалу артачился, выпендривался, угрожал. Ну, я ему как нас учили на войне, так на войне, не я её затеивал. Допросил как положено в боевой обстановке. Раскололся гад, до «нутряной слизи» и дерьма, раскололся. Это ему не сидеть, попивая коньяк или чего там эта шкура любит, и наблюдать как его палачи кого-то другого терзают. Это ему самому приходиться не наблюдать, а чувствовать боль, да ещё какую. Раскололся, стал умолять пощадить, ползать на коленях. Заставил я его наговорить пару кассет, а он с испугу такого наговорил, что если его подельники прознают про эти кассеты, так они с его живого шкуру спустят. Забрал у него на ремонт, восстановление и развитие мастерской, на лечение своих мастеровых. Их правда помяли сильнее чем я предполагал по началу, пришлось этому уроду снова свою казну трясти. Ну а тех, кто с моими мастеровыми изгалялся, тоже помял, что бы зря руками, ногами и ещё кое-чем зря, не подумавши о последствиях, не махали. Полагаю месяца три, четыре у них на их лежаках будет о чём-то подумать. Вот только после этого отпустил я этого урода, все время находившегося рядом с вольерой, в которой находились три лайки, так сказать под их бдительным присмотром. Но, конечно, я понял житья мне в этом городе не дадут, и не простят. Ведь слухи то пошли, как проучили этого урода, мнящего себя настоящим хозяином. Стал подумывать, прикидывать куда перебраться, хотя где найдёшь порядок, везде сейчас бардак, разгул и беспредел. А тут Дед рассказал о своей задумке. Подумал я и решил это настоящее дело! забрал своих и перебрался к Вам поближе, в купленный командиром дом. – Об Опанасе и Казимире рассказал уже сам Дед: