Победа

• — Я с ней говорил, — перебил Дэвидсон. v — Ах, вы?.. Да, я надеялся, что она найдет способ…

— Но она мне не много сказала, — прервал Дэвидсон, который был не прочь узнать побольше — он сам не знал что. i — Гм… да. Но моя записка? Да? Она нашла возможность передать ее вам? Это хорошо, это очень хорошо. У нее больше ресурсов, чем это кажется.

— Это часто бывает с женщинами, — заметил Дэвидсон.

Впечатление странности, мучившее Дэвидсона при одной мысли, что его собеседник увез девушку, сглаживалось с каждым мгновением.

— Всегда бывают неожиданности, — обобщил он, стараясь подать Гейсту веревку, за которую тот не схватился, ибо спокойно продолжал:

— Это шаль мистрис Шомберг.

Он пощупал материю, висевшую у него на руке.

— Кажется, индийская, — добавил он, глядя на нее.

— Не особенно ценная, — сказал правдивый Дэвидсон.

— Не особенно ценная, — повторил Гейст. — Но самое важное, это, что она принадлежит жене Шомберга. Ужасный негодяй этот Шомберг. Вы не согласны с этим?

Дэвидсон слабо улыбнулся.

— Мы там привыкли к нему, — проговорил он, словно стараясь найти извинение всеобщей малодушной терпимости в отношении этого явного бича божия, — Я не могу так его назвать. Я знаю его только как трактирщика.

— Я его и как трактирщика не знал до той минуты, как вы были любезны доставить меня в Сурабайю, и я остановился у него из экономии. Гостиница «Нидерланды» слишком дорога, и там считается, что каждый должен привезти с собой своего слугу. Это неудобно.

— Конечно, конечно, — с живостью согласился Дэвидсон.

После короткого молчания Гейст снова заговорил о шали, которую надо было вернуть госпоже Шомберг.

— У нее могут выйти большие неприятности, — сказал он, — если она не сможет ее предъявить в случае, когда спросят о ней, — Это его, Гейста, сильно тревожило. Он знал, что она трс пещет перед Шомбергом. Очевидно, не без причин.

Дэвидсон это также заметил.

— Это ей не помешало, — сказал он, — обмануть своего мужа, так сказать, ради постороннего человека.

— Ах, вам известно? — ответил Гейст. — Да, она мне… она нам помогла.

— Она рассказала мне об этом. У меня с нею был целый разговор, — пояснил Дэвидсон. — Разговор с мистрис Шомберг! Вы представляете себе это? Если бы я рассказал товарищам, они бы мне не поверили. Как вы ее приручили, Гейст? Как вам пришло в голову? Правду говоря, она на вид так глупа, что кажется, будто не понимает человеческой речи, и так труслива, что должна бояться цыпленка. О женщины, женщины! Нельзя знать, что может скрываться в самых смирных.

— Она заботилась о сохранении своего общественного положения, — сказал Гейст, — это очень почтенное стремление.

— Значит, вот в чем дело? Я об этом как будто догадывался, — признался Дэвидсон.

Потом он рассказал Гейсту о сценах, происшедших после его бегства. Гейст слушал с вежливым вниманием и чуть-чуть нахмурился, но не высказал ни малейшего удивления и не сделал никакого замечания. Когда Дэвидсон кончил, Гейст подал ему шаль, и Дэвидсон обещал сделать все возможное, чтобы тем или иным способом тайно возвратить ее госпоже Шомберг. Гейст высказал свою благодарность несколькими простыми словами, которым придавал еще более цены в высшей степени любезный тон, которым они были произнесены. Дэвидсон готовился к отплытию. Они не смотрели друг на друга. Вдруг Гейст сказал:

— Вы понимаете, что дело шло о возмутительном преследовании, не правда ли? Я это заметил и…

Участливый Дэвидсон мог легко понять.

— Меня это не удивляет, — сказал он спокойно. — Поистине возмутительно. И разумеется, будучи не женаты… вы вправе были вмешаться.

Он сел на корму шлюпки и уже держал шнурки руля в руках, когда Гейст внезапно заметил:

— Свет — злая собака. Он вас кусает при всяком удобном случае. Но я думаю, что здесь мы можем презирать судьбу с полной безопасностью.

Рассказывая мне все это, Дэвидсон решился сделать одно лишь замечание:

— Странный способ презирать судьбу, взяв на буксир женщину.

VII

Однажды, много времени спустя, — мы не часто встречались, — я спросил Дэвидсона, что он сделал с шалью, и узнал, что, приступив с решимостью к выполнению своей миссии, он не встретил больших затруднений. В первое же посещение Сурабайи он свернул шаль как можно туже, чтобы сделать самый маленький пакет, завернул ее в коричневую бумагу и взял с собою на берег. Когда его вещи были отправлены в город, он сел в «гарри» с пакетом в руках и велел везти себя в гостиницу. Руководясь прежним своим опытом, он рассчитал так, чтобы приехать как раз во время «сиесты» Шомберга. Застав, как и в прошлый раз, поле действий свободным, он вошел в бильярдную, выбрал место в глубине комнаты, вблизи возвышения, на котором должна была в свое время воссесть госпожа Шомберг, и резким звонком нарушил сонную тишину дома. Разумеется, тотчас же появился китаец. Дэвидсон заказал какой-то напиток, твердо решив не покидать своего места.