Победа для Александры

Призовую тройку стабильно делали москвичи и кто-нибудь из питерских. Иногда ленинградцы «взрывались» и выдавали серебро и бронзу одновременно, но, несмотря на все усилия Северной столицы, золото неизменно доставалось Первопрестольной. Так продолжалось из года в год, но Стерлигов продолжал курировать юниоров, вызывая добродушные подтрунивания коллег, давно переключившихся на внешние соревнования. На выездах за рубеж и деньги были другие, да и удовольствие несоизмеримо. Но Стерлигов продолжал заниматься молодежью, верный своему незыблемому убеждению — будущее спорта в руках молодых. Россия всегда была богата талантами, надо было только суметь их разглядеть. И как раз этим чутьем заслуженный тренер обладал вполне.

Тем временем на дистанции происходили изменения. Саша обогнала еще трех спортсменок и приблизилась к паре лидеров гонки. Перед ней замаячили две лыжницы, одетые в красно-белые костюмы, в цвета московской школы олимпийского резерва. Саша шла след в след за ними, и от мелькания впереди казалось, что это движутся две фигуры из анатомического атласа. Лишенные кожного покрова тела с буграми красных мышц, с белыми полосками сухожилий.

Обе девушки были сложены примерно одинаково. Широкоплечие фигуры, узкие бедра, усиленная боковыми мышцами талия — деталь необходимая для лыжника, но досадная для женской фигуры, — сильные ноги с рельефными мышцами. Они схоже двигались, по-волчьи склонив шеи, нацелившись на лыжню, как на след убегающей добычи.

Саше вдруг вспомнилась сцена в женской раздевалке. Очередь из девчонок, раздетых до трусов и лифчиков перед взвешиванием. Саша не была застенчива. Дело в другом. Добротное белье, прикупленное при случае, выглядело нарядом из бабушкиного сундука. Высокие ситцевые трусы в цветочек и хлопчатобумажный лифчик с острыми чашечками из лазоревого сатина. Москвички форсили в трусиках польского производства, «пронумерованными» по дням недели и оттого прозванными «недельками», и разнообразных бюстгальтерах на тоненьких бретельках.

Саша разглядывала столичных жительниц с удивлением и восторгом. Прежняя уверенность в том, что белье — вещь функциональная, необходимая лишь для того, чтобы прикрыть наготу или поддерживать грудь, чтоб не мешала бегать, рушилась на глазах. Молодые спортивные девушки, не обезображенные исподним, выглядели настоящими красавицами, удачно подобранные аксессуары подчеркивали прелесть юных тел.

Две москвички, бежавшие сейчас перед Сашей, тоже там были. Они были одеты, вернее, раздеты не хуже других. На той, что повыше, вместо бюстгальтера была короткая черная плотная маечка и черные трусы, больше похожие на плавки. Помнится, Саша подумала, что для занятий спортом такой наряд подходит лучше, чем обычное белье. Невольные мысли словно спустили туго натянутую тетиву лука. Заныли груди, перед гонкой перевязанные эластичным бинтом, зачесалось под шерстяным костюмом вспотевшее тело. Саша ощутила, насколько туго врезались в ягодицы тесные трусы.

Она невольно сбавила ход, и расстояние между ней и соперницами стало увеличиваться. Впереди показалась долгожданная возвышенность, Саша набрала ходу, одним махом взлетела на пригорок и… резко затормозила. Сквозь снежные облака вдруг пробилось солнышко, и горячие весенние лучики протянулись прямо ей навстречу. Саша шумно выдохнула, утерла мокрое от пота лицо. Достала из кармана платок и сладострастно высморкалась. Мимо со свистом пронеслась запыхавшаяся курносая ленинградка. Съезжая вниз, не выдержала, повернулась к Саше и сердито мотнула головой, словно требуя продолжать гонку. В полукилометре, не больше, впереди призывно полоскалось на ветру долгожданное полотнище финиша. Сзади крепкой цепочкой набегали другие участники. В их глазах светились недоумение и… надежда. Каждый выбывший на заключительном этапе приносил команде-сопернице дорогие очки. Александра натянула перчатку, вернулась на лыжню, оттолкнулась обеими палками и понеслась к финишу.

Стерлигов, мрачнея лицом, смотрел, как свежая, не исчерпавшая сил девочка из Костромы сбросила скорость, а затем и вовсе остановилась, уступая уставшим сестрам Симоновым победу. Мимо легкомысленной Саши Ветровой пробежала ленинградка Милютина. Он смотрел на трассу, и ему казалось, что перед ним проносится его собственная жизнь. Чемпион Москвы, Союза, а затем и серебряный призер Олимпийских игр — золото тогда взял земляк Миша Балабанов, — Геннадий вдруг почувствовал неимоверную усталость. Опьяняющее чувство победы, преодоления, ради которых он бился прежде, потеряли очарование, приобретя пресный, какой-то мыльный привкус.

Преодолевая сопротивление тренера сборной, друзей по команде и председателя спорткомитета, он уехал в Казахстан. Занялся тренерской работой с подростками. Жена и сын остались в Москве. Этот неожиданный шаг для всех — да и для самого Стерлигова — так и остался большой загадкой. И до сего дня он не вспоминал об этом шаге, перевернувшем успешную биографию с ног на голову. Ушло все: слава, деньги — семья исчезла еще раньше.