Победа для Александры

Взволнованная, с блестящими глазами Аля и отстраненная Саша сидели в душном зале кинотеатра «Спутник» на выкрашенных грязно-желтой краской деревянных сиденьях, звонко хлопающих при каждом неосторожном движении. Погас свет, и в полной темноте с первого ряда, где устроилась шумная мальчишеская компания, раздались громкие крики и улюлюканье. Но вот из прямоугольных дыр в задней стене зала донесся стрекот и спустя мгновение вырвался поток света. Он позолотил пылинки, оказавшиеся на пути к невзрачному, смутно белеющему в темноте полотну, коснулся его волшебными пальцами. Вспыхнули первые надписи, зазвучала музыка, и весь остальной мир провалился в небытие.

Сашино сердце затрепетало, а глаза восхищенно следили за действием. Экранный мир сильно отличался от того, что она привыкла видеть. Прежде Саше казалось, что она живет в самом красивом месте на свете. Широкая степенная Волга, в ее темных водах отражались то белые легкомысленные облачка, то темные нахмуренные тучи. Белые нежные березки с черными отметинами, подчеркивавшими бархатистость стройных тел. Зеленые равнины, перелески. Скромная неброская красота средней полосы, казавшаяся единственно возможной.

С экрана на Сашу обрушилась неестественно яркая, броская южная красота. Безбрежное ультрамариновое небо, ликующее солнце. Гигантские деревья. Огромные цветы невероятной раскраски. Ослепительные брызги прозрачных бурных речек, шероховатые, теплые даже на вид камни.

Но больше всего Сашу поразили необычно яркие, причудливо одетые люди, да еще и утопающие в невиданных страстях. Смуглые белозубые красавцы улыбались и страдали, совершали ошибки и танцевали зажигательные танцы. Черноокие девушки в красочных сари мелодичными голосами пели невыносимо грустные песни, а с их прекрасных, щедро накрашенных глаз красиво стекали крупные слезы. Высокородные бабушки переживали унижения, от которых на глаза наворачивались слезы. В том мире всего было с избытком: красок, событий, чувств и эмоций. Живописный экзотический целлулоидный мир.

Девочки вышли на улицу. Холодный морозный воздух бесцеремонно залезал в рукава, щипал уши, но так и не смог остудить пылающие девчачьи щеки. Аля поведала Саше невероятную вещь — потрясающая воображение яркая картинка скрывала под собой целый мир! Словно раскладная матрешка, чьи округлые лакированные расписные бока наполнены ее маленькими двойниками, колоритный фасад хранил в глубине настоящую тайну. Каждый жест в танце, сопровождавшем действие, имел свое особое значение, плавные движения рук, глаз и тела передавали закодированное сообщение. Алька возбужденно мотнула головой и уставилась на подругу. Саша недоверчиво склонила голову к плечу, как делала всегда, когда подозревала кого-нибудь в лукавстве.

— Честно, честно! — выпалила Алька. — Зуб на мясо! — Ногтем большого пальца подцепила передний зуб, а затем еще и перекрестилась.

— Ну чего ты крестишься-то, тоже мне мусульманка! — засмеялась Саша.

— Да честно! — Алька смотрела на нее круглыми восторженными глазами.

— Верю!

Взявшись за руки, девочки ходили кругами вокруг кинотеатра, и Алька рассказывала все, что ей было известно. Они кадр за кадром восстанавливали в памяти увиденный фильм. В танце героиня мимолетным жестом касалась лба, проводила пальцами по носу, касалась щек — простые движения открывали посвященным завесу тайного послания. Волоокая девушка говорила любимому о том, как она тоскует по нему, что ее думы полны им одним, а слезы в ее глазах означают лишь радость встречи.

Теперь девочки проводили вместе целые вечера. Пока Саша расправлялась с уроками, Аля тихонечко сидела рядом и добросовестно все списывала, положив остренький подбородок на Сашин локоть. Отложив учебники, подруги погружались в волшебный мир. Аля доставала из маминого шкафа тонкие газовые шарфы, огромные платки с блестящими сказочными восточными узорами (какие-то дальние родственники Акимбетовых жили в Самарканде) и прочие необычные вещи. Подруги переодевались, и начиналась совсем другая жизнь.

Самым восхитительным нарядом в ворохе непривычной одежды были красные батистовые шаровары с низкой талией и шелковыми завязочками. Их полагалось носить с длинным разноцветным платьем. Аля шепотом рассказывала, что глубокий вырез был задуман таким образом, чтобы можно было кормить ребенка, не раздеваясь. Было достаточно расстегнуть искусно замаскированные крючки. Саша бережно разглаживала на себе яркую ткань с геометрическим рисунком и походкой восточной танцовщицы шла к зеркалу. Оттуда на нее смотрела незнакомка. Подведенные тушью глаза, смоляные накрашенные брови, яркая помада. В образ восточной красавицы не вписывались только тонкие льняные волосы и сияющий предательской голубизной левый глаз.