Победа для Александры

Действительно ли все убитые были приверженцами тутси? Неизвестно. Понятно лишь одно: они были влиятельными людьми, сумевшими провернуть выборы и встать во главе государства. А самое главное, они могли оказаться слишком опасными для закусившего удила «поборника прав большинства».

Габриэль уронил голову на грудь.

Все это уже ровным счетом не имело никакого значения. По радио гремели шовинистические лозунги, и каждый тутси, оказавшийся в пределах досягаемости, был в опасности. Выбравшись из дворца по потайному ходу, так Агате и не понадобившемуся, Габриэль тенью ходил между ранеными, но опасность бежала от него прочь, словно он превратился в невидимку. Лоскутьями, сделанными из рубашки, он перевязал руку мальчишке, а ремнем стянул хлещущую кровью рану на чьей-то руке. Он несколько раз проваливался в забытье, и, возможно, потому остался жив.

Он две недели добирался до провинции. Повезло, его подобрала машина. Преподобный Сантьяго де Кастилья совершал короткие вылазки, собирая беженцев. Он остался единственным белым в предместьях столицы. Большинство эвакуировались еще в первую волну беспорядков вместе с дипломатической миссией ООН. В Руанде остался лишь военный контингент международной организации, на плечи которого была возложена задача эвакуации мирного населения и охраны объектов, принадлежащих международным корпорациям. Священник тоже не пожелал покидать свою редеющую паству.

— Я баск, — гордо ответил он недоумевающему чиновнику. — Я знаю, что такое война. А Господь указал нам путь к милосердию.

Три дня, проведенные под крышей самоотверженного Кастильи, позволили Габриэлю выжить. Священник нашел проводника, и Габриэль вместе с небольшой группой женщин и подростков пустился в путь. Впервые в жизни он возблагодарил Господа за рельеф родной страны. Холмы укрывали беглецов от военных, а апрельские — осенние — пальмовые леса и заброшенные поля изобиловали едой.

Ранним седым утром Саша вышла во двор. Не спалось. Последние дни тянулись унылой чередой. Радио перестало работать. Зато вчера на территории плантации появились земляки. Саша зарыдала в голос, увидев родные лица летчиков. Среди персонала международной компании работал русский инженер, вот за ним они и прилетели на видавшей виды «аннушке». Уже узнав о беспорядках в Кигали и объявлении военного положения, пилоты вылетели из Заира, пересекли границу, а дальше летели практически «по-пластунски». И все это затем, чтобы выручить приятеля. Надо ли говорить, что к тому времени, когда герои добрались до пункта назначения, инженер уже покинул Руанду. Российское посольство давно эвакуировало своих граждан. Саша в списки желающих не попала, да и не могла попасть. Приехала она недавно, на учет так и не успела встать. И теперь друзья-авантюристы принялись уговаривать Сашу:

— Полетели с нами, и сынишку твоего прихватим. Вряд ли твой мужик вернется, «хуторяне» дали тутсям по башке. По радио говорили, что трупов немерено.

Саша кивала и кивала, сглатывая подступающие слезы. Несмотря ни на что, она верила в свою судьбу.

— Не может быть, — упрямо твердила она, — не может быть! Я буду ждать.

Сегодня все было необычным. Тихий туман, ласково обнявший упрямо зеленеющие холмы, первые лучи солнца, заблудившиеся в молоке. Сердце, дремавшее в груди, словно пробудилось и настойчиво требовало каких-то действий. Саша вышла на улицу и побрела вдоль живой изгороди.

Худая понурая фигура возникла из тумана неожиданно близко, в ней было что-то знакомое, и это заставило Сашу сдержать испуганный крик. Черный мужчина неуверенно шел вперед, странно склонив голову к плечу. Саша смотрела, веря и не веря собственным глазам. К ней шел Габриэль! Неровной походкой, руки плетьми висели вдоль тела. Страх захлестнул Сашу жаркой волной, вокруг шеи несчастного трепетала красная, возможно от крови, ткань. Безумная мысль заколотилась в голове, выбивая почву из-под ног: «Он ранен! Мачете повредило ему шею, и потому эта неловкая походка!»

Саша подпрыгнула на месте, а затем рванулась к мужу. Несколько метров, отделявших их друг от друга, были преодолены в мгновение ока. Габриэль протянул навстречу руки, Саша поразилась, какими усталыми, потухшими выглядят его глаза. Она собрала всю свою волю, всю решимость и поглядела на его шею. Облегчение вырвалось наружу вместе с ликующим воплем:

— А!

Саша кричала и трясла Габриэля за плечи. Тот устало отмахивался, еле двигая шеей, на которой было намотано… толстое пляжное полотенце.

— Зачем это? — бессвязно бормотала Саша, дергая за край полотенца.

— Защита, обычно они рубят мачете по шее. — Габриэль стукнул себя ребром ладони по шее, вернее, по полотенцу. — Видишь?

Саша открыла рот и вздрогнула.

В усталых, присыпанным пеплом разочарования глазах Габриэля мелькнула живая искорка. Он привлек к себе Сашу, она приникла к его груди и заплакала. Но теперь это были слезы радости. Габриэль вернулся. А это означало, что все будет хорошо.

— Мишель? Где он?

— Спит, — утирая слезы, ответила Саша. — Еще очень рано. Все спят.