Победа Элинор

При этих словах лоб молодого человека вдруг омрачился, он замолк на несколько минут и, отводя взор от своей собеседницы, по-видимому, устремил его бессознательно в открытое окно.

Слова Джильберта Монктона внезапно представились уму Элинор: «В жизни Ланцелота Дэррелля есть тайна», — говорил нотариус «тайна, относящаяся к его пребыванию в Индии». Элинор спрашивала себя, не об этой ли он тайне размышляет? Но лицо живописца прояснилось почти так же внезапно, как омрачилось. Быстрым движением он откинул назад голову, как будто он этим внезапным движением сбросил со своих плеч какую-нибудь воображаемую тягость.

— Я стремлюсь к приобретению денег, мисс Винсент, — повторил он. — Искусство в пределах отвлеченного, без сомнения, очень возвышенно. Я вполне верю, что мог существовать художник, который заколол кинжалом натурщика, чтоб уловить агонию смерти для своей картины распятия, а я, видите ли, я нахожусь вынужденным подчинять искусство моим личным потребностям, потому что я должен зарабатывать деньги для себя самого и для моей жены, Элинор. Быть может, я мог бы жениться и на богатой, но выбор мой пал на бедную. Как вы думаете, Элинор, примет ли мою любовь девушка, которую я избрал? Согласится ли она разделить со мной сомнительную будущность, которую я могу ей предложить? Достанет ли у нее твердости на то, чтоб решиться разделять участь человека, суждено которому бороться с своею судьбою?

Ничего не могло быть героичнее тона, с которым говорил Ланцелот. Он скорее походил на человека, который намерен трудиться с непреклонным самопожертвованием мученика для достижения цели своего честолюбия, чем на молодого человека пылкого, но непостоянного, который готов упасть духом под влиянием первой минуты уныния и жить на деньги, вырученные за залог часов, пока его недоконченная картина гниет на станке.

Что-то в нем напоминало характер Джорджа Вэна, гибельный темперамент того рода людей, которые всегда идут на совершение великих подвигов и часто не в состоянии исполнить самого незначительного дела. Он был из числа тех людей, которые постоянно обманывают других силою способности обманывать себя самих.

Увлеченный ложным убеждением в свои силы, обманываясь сам, немудрено, что он обманул Элинор Вэн: могла ли она устоять против пылкого потока его речи, в которой он высказал ей, что любит ее и что все счастье его жизни зависит от решения, которое она произнесет?

С ее дрожащих губ срывались одни бессвязные восклицания. Мисс Вэн не любила, она только была увлечена и, быть может, несколько очарована пылкостью чувств Ланцелота Дэррелля. Он был первый изящный, красивый и образованный молодой человек, с которым она находилась в таком сближении. Итак, удивительно ли, что неопытная восемнадцатилетняя девушка поддалась влиянию его пламенного восторга, красноречию его пылких чувств?

В волнении она поднялась со своего места и встала спиною к окну, освещенному солнцем, она дрожала и краснела под взором своего обожателя.

Из этих признаков ее смущения Ланцелот Дэррелль не мог не вывести лестного для себя заключения.

— Вы меня любите, Элинор, — сказал он, — да, вы меня любите. Не опасаетесь ли вы, что моя мать будет против этого брака? Вы, стало быть, не знаете меня, моя дорогая, если можете предположить, что я дозволю какому-нибудь препятствию стать между мной и моей любовью. Для вас я готов принести всякого рода жертву, Элинор. Только скажите, что вы меня любите — и я буду иметь новую цель в жизни, новую побудительную причину для труда.

Мистер Дэррелль держал обе руки Элинор в своих, пока он убеждал ее и повторял избитые фразы, но с такой пламенной искренностью, что старые слова получали новую жизнь. Лицо его было так близко к лицу Элинор, яркие лучи летнего солнца прямо падали на него и обливали его своим светом. Какая-то внезапная мысль, что-то неопределенное, смутное, неясное, неуловимое, как воспоминание сна, подробности которого мы тщетно усиливаемся припомнить, вдруг пробудилось в душе сироты Джорджа Вэна в ту минуту, когда она смотрела прямо в черные глаза своего обожателя. Она немного отступила от него, ее брови слегка сдвинулись, краска смущения сошла с ее лица, пока она старалась определить себе самой это внезапное впечатление. Но ее усилия остались тщетны, быстро, как мелькнувшая молния, мысль эта озарила ее ум, чтоб исчезнуть навсегда. Пока она все еще силилась уловить нить последних мыслей, пока Ланцелот Дэррелль все еще умолял об ответе, дверь комнаты вдруг отворилась настежь — она, вероятно, была только притворена ветреной мисс Мэсон — и в ней показалась вдова, бледная, с видом строгим и грустным.

Глава XX Узнан

— Я полагала, что Лора с вами; — несколько резко заметила мистрис Дэррелль, пристально всматриваясь в лицо Элинор не совсем дружелюбными глазами.