Победа под водой

Однако прошло еще пять дней, прежде чем "Гаджон" встретил еще одно судно, но и в этом случае Гренфелл не смог с ним сблизиться больше, чем на 25 кабельтовых. Лишь 9 января около полуночи подводникам улыбнулось счастье. Луна только взошла, и "Гаджон" находился на поверхности, когда заметили грузовое судно водоизмещением 5000 тонн, идущее встречным курсом. Судно было затемнено, но освещенный лунным светом его силуэт отчетливо вырисовывался, в то время как "Гаджон" оставался в темной части горизонта. Ночью цель, как правило, появляется внезапно. На "Гаджоне" все было готово к стрельбе: наружные крышки двух носовых и двух кормовых торпедных аппаратов открыты, и торпеды в любой момент могли быть выстрелены.

На этот раз "Гаджон" имел в запасе несколько минут, чтобы выбрать лучшую позицию и подготовить к стрельбе другие торпедные аппараты. Гренфелл с дистанции 12 кабельтовых выстрелил из кормовых аппаратов три торпеды под углом встречи 100°. Он был уверен, что по меньшей мере одна торпеда попала в цель. На мостике "Гаджона" почувствовали толчок от подводного взрыва. Торпедисты в кормовом торпедном отсеке уверяли, что в цель попали две торпеды. Гидроакустик слышал звук взрыва и охарактеризовал его как непрерывную, ясно слышимую реверберацию с плохой диаграммой направленности.

Позднее таких данных было бы явно недостаточно для заключения о попадании торпед, но в то время на "Гаджоне" считали, что потоплено первое судно противника. Ничто так не поднимает моральный дух подводников, как звук взрыва торпед, попавших в корабль противника, поэтому на "Гаджоне" царило приподнятое настроение, Это была компенсация за все неудачи.

Звук взрывающихся торпед был чем-то новым для каждого на "Гаджоне". Это было бы чем-то новым для экипажа любой американской подводной лодки, так как во время учебных стрельб подводники использовали торпеды с практическим зарядным отделением и не испытали ни одной боевой торпеды. Взрыв, который слышали подводники "Гаджона", мог быть взрывом торпед в стороне от цели или каким-то другим шумом, поскольку цель, вероятно, все же не была потоплена, так как японские источники не подтверждают потопления их судов в это время и в данном районе океана{5}.

Это была последняя встреча "Гаджона" с противником перед тем, как он ушел из района патрулирования. Для перехода в этот район потребовалось три недели, и Гренфелл считал, что столько же займет обратный переход. Поэтому 14 января 1942 года, после двенадцати дней патрулирования в назначенном районе, "Гаджон" начал свой долгий путь к родным берегам. Можно было предположить, что за исключением рыболовных сампанов, которые уходят на расстояние 600-800 миль от берегов Японии, "Гаджон" больше не встретит никаких надводных кораблей противника. Первые шесть дней "Гаджон" шел в подводном положении в соответствии с полученными инструкциями, так как в этом районе океана могли появиться японские патрульные самолеты. И только 20 января, после шестидневного подводного плавания, Гренфелл решился всплыть на поверхность в дневное время. Казалось, что дальнейший переход должен пройти без приключений.

25 января на "Гаджоне" перехватили радиосообщение, которое заставило снова принять меры для повышения боевой готовности. Радиостанция военно-морской авиационной базы на атолле Мидуэй передала оповещение об обнаружении трех японских подводных лодок. Заканчивая патрулирование и собираясь возвратиться на свою базу, японские лодки перед уходом нередко обстреливали объекты на побережье атолла. Когда же одна японская лодка на прощание подвергла Мидуэй артиллерийскому обстрелу в ночь на 25 января, у командующего американскими подводными силами кончилось терпение. Он радировал Гренфеллу, что ему может встретиться японская подводная лодка и что в данном районе нет ни одной американской подводной лодки.

Утром 27 января Гренфелл решил весь день идти в подводном положении. В смертельной борьбе одной подводной лодки против другой, подобно поединку в темноте, победу одерживает тот, кто первым обнаружит своего противника, не будучи обнаруженным сам. В 09.00 гидроакустик доложил, что слышит шум винтов на носовых курсовых углах левого борта. Лейтенант Лайон, стоявший на вахте у перископа, навел его по указанному направлению. Увидев на поверхности подводную лодку, быстро идущую встречным курсом, Лайон скомандовал:

- Боевая тревога! Все носовые торпедные аппараты товсь! Опустить перископ!

Перископ еще не успел опуститься в шахту, а Гренфелл уже был в боевой рубке. Менее чем через минуту группа управления огнем заняла свои места; Дорнин встал у торпедного автомата стрельбы. События разворачивались очень быстро.

- Поднять перископ!

- Пеленг! Триста двенадцать!

- Дистанция! Двадцать один кабельтов?

- Опустить перископ!

- Курсовой угол цели - сорок пять левого борта.