Победа.( Роль тайной стратегии администрации США в распаде Советского Союза и социалистического лагеря)

Однако несмотря на такие удары, подполье было очень хорошо организовано. Збигнев Буяк, двадцатисемилетний руководитель варшавского района «Солидарности», сейчас занимался проблемами финансирования подполья и распределением заграничной помощи между разными группами. Он сконцентрировал основные запасы в большом варшавском регионе, но поддерживал контакты также с лидерами групп в других районах, чтобы скоординировать общую стратегию сопротивления. Виктор Кулерский отвечал за связь с группами учителей, врачей, юристов и интеллектуалов, систематически публиковавшими подпольные газеты и листовки. Он доставлял издателям бумагу и деньги для печати. Необычно педантичный, он работал по восемнадцать часов в сутки.

Был организован отдел, занимавшийся административными вопросами, — поиском безопасного жилья, машин и фальшивых документов для деятелей подполья. Во главе этого отдела были Эва Кулик и Конрад Белинский. Кулик пробовала закончить кандидатскую диссертацию по творчеству Уильяма Фолкнера. Белинский был математиком. Возможно, самым важным был тот факт, что движение сопротивления создало отдел безопасности и разведки, который по другому называли Бюро гигиены и безопасности. В нем работали специалисты по безопасности и разведке (некоторые учились с помощью ЦРУ на Западе), которые проверяли рапорты об агентах и проникнувших к ним работниках тайной польской милиции. Это бюро имело тайную аппаратуру связи, переправленную Управлением, проверяло помещения, чтобы убедиться, подходят ли они для тайных явок. Это был центр руководства, контроля и связи подполья.

Программа тайных операций в Польше развивалась быстро, однако в 1983 году Уильям Кейси решил изменить ее структуру. Поначалу этой программой руководили из управления ЦРУ во Франкфурте при содействии агентов варшавской базы. Однако это было не очень удобно, и до сих пор ограничивалось финансированием движения сопротивления. Несколько миллионов долларов ежегодно переправлялось через границу для нужд подполья. Однако одних денег было мало, особенно в случае полной реализации директивы «NSDD-32». Президент хотел увеличить помощь, и Кейси должен был создать тайную тропу для передачи основных материалов. Это напоминало операции по снабжению Афганистана с одной только разницей, что идущие в Польшу грузы были не смертоносны. Кроме современных устройств связи, доставлялись факсы, компьютеры, самое современное печатное оборудование и т. д. Профсоюзный Центр AFL–CIO доставлял часть материалов и ему удавалось это делать без лишней огласки.

Швеция оказалась хорошим транзитным пунктом при переправке через границу деятелей движения и переброске в Польшу приборов связи. И что важнее всего, официально нейтральная страна, которой польские власти весьма доверяли.

Кейси проинструктировал стокгольмскую базу, чтобы она провела предварительную подготовку к встрече со шведскими властями во время его визита в октябре. "Он хотел убедить шведов, чтобы они помогали в наших усилиях поддержать «Солидарность», — вспоминает один из сотрудников. — Никто не думал, что ему это удастся".

Переброска материалов в Польшу была организована очень просто. Снаряжение и запасы, купленные за деньги ЦРУ, переправлялись в Брюссель, где размещалась одна из самых больших и наиболее действенных баз «Солидарности». Стратегические запасы доставлялись в Брюссель и развозились в разные магазины. Там их перепаковывали представители «Солидарности» и высылали через Стокгольм. Когда контейнеры оказывались в Швеции, на них меняли обозначения и помещали на корабль в ящики как "запчасти для тракторов" и "рыбные продукты", адресованные польскому порту. В этой конспиративной цепи единственным недостающим звеном было сотрудничество шведов.

Глава 11

В самом начале правления администрации Рейгана большое значение уделялось изменению психологической динамики "холодной войны". Переход Москвы на оборонительные позиции открывал возможность соревнования в других направлениях. Широкомасштабные приготовления к созданию оборонной системы, ведущейся под руководством Каспара Уайнбергера, бросали технологический вызов, обнажали самые большие слабости Москвы. И Москва начала это замечать. "Военное американо-советское равновесие, наблюдаемое из Москвы, казалось, клонится на сторону Соединенных Штатов, а вместе с ним и общая расстановка сил", — вспоминает Сергей Федоренко, начальник отдела Института США и Канады в Академии наук.

Однако американской администрации мало было просто сдержать военный советский перевес. Президент стремился нанести Москве серьезный геополитический удар, который мог бы вызвать резонанс во всей империи. Такую возможность представлял Афганистан.