Победа. Том 1

Сталин вышел из машины медленно, как бы нехотя. В белом кителе, без фуражки — ветер слегка шевелил его редкие рыжевато-седые волосы, — он огляделся, словно не замечая ни людей, ни самого поезда. Из других машин вышли секретарь Сталина Поскребышев, начальник Главного управления охраны генерал Власик, нарком внутренних дел Круглов и еще несколько военных. Как только Сталин шагнул на землю, Хрусталев взял с заднего сиденья машины фуражку и темно-серый плащ Сталина с маршальскими погонами, — новых, соответствующих званию генералиссимуса, так и не ввели. Теперь Хрусталев с плащом и фуражкой в руках стоял ближе всех к Сталину.

— Ну… что? — негромко спросил Сталин, обращаясь к встречавшим его военным.

Из-за спин генералов и полковников появился человек в железнодорожной форме и, сделав шаг вперед, громко сказал:

— Состав к отправлению готов, товарищ Сталин. Начальник поезда Ковалев.

— Еще вчера вы были наркомом путей сообщения, — чуть улыбаясь и щуря глаза от солнца, медленно произнес Сталин, — вас что же — повысили или понизили?

— Как вам сказать, товарищ Сталин… — ответил Ковалев, понимая, что Сталин шутит, но в то же время не испытывая полной уверенности в этом.

— Я полагаю, что все-таки повысили, — в обычной своей манере растягивая отдельные слова, а другие произнося скороговоркой, сказал Сталин. — Мы все теперь только пассажиры, а вы — начальник. — Он отвернулся от Ковалева и, не обращаясь ни к кому в отдельности, спросил: —Молотов уже здесь?

— Так точно, — ответил один из генералов.

Сталин медленно обвел взглядом поезд — от головного паровоза до замыкавшего состава.

— Если все готово, так чего же мы ждем? — слегка пожав плечами, спросил Сталин.

Ковалев поспешно сделал приглашающий жест, указывая на дверь салон-вагона. Сталин взялся за поручень. Слегка поддерживая локоть его левой руки, Хрусталев помог Сталину подняться на ступеньку. Через несколько мгновений Сталин скрылся в тамбуре, Хрусталев, Власик и Поскребышев последовали за ним.

Через две-три минуты поезд тронулся, медленно, словно по-пластунски пробираясь в буйной траве, и вскоре перешел с короткой ветки на железнодорожную магистраль, берущую начало у Белорусского вокзала и ведущую на запад.

Это было пятнадцатого июля 1945 года.

Войдя в вагон, Сталин осмотрелся неприязненно и с некоторым недоумением. Казалось, его удивили блеск полированного красного дерева, начищенных медных ручек, хрустальной люстры, висевшей над овальным столом. В своих предвоенных поездках на юг Сталин тоже пользовался салон-вагонами, но те были гораздо скромнее. Они, как правило, состояли из небольшого рабочего кабинета, служившего и столовой, и трех обычного типа двухместных купе. Одно из них занимал Сталин сам, а два других — те, кто его сопровождал.

А этот вагон, видимо, сохранился от старых, давно прошедших времен. Теперь его извлекли из дальнего железнодорожного тупика и тщательно реставрировали.

Хрусталев повесил плащ и фуражку Сталина на вешалку и направился к выходу.

— Позовите Молотова, — негромко сказал Сталин.

Молотов появился через две-три минуты. В отличие от остальных работников Наркомата иностранных дел, он был в обычном штатском костюме.

Не здороваясь — со своими ближайшими товарищами он обычно не здоровался и не прощался, — Сталин спросил:

— Громыко и Гусев уже там… на месте?

— Да, — ответил Молотов, — прибыли вчера.

— А те?.. — снова спросил Сталин, делая рукой неопределенное движение.

— По данным на двенадцать часов ночи, оба должны прибыть в Берлин сегодня или завтра.

— Так… — слегка растягивая звук «а», произнес Сталин и подошел к окну. Сквозь зеркальное пуленепробиваемое стекло виднелись заброшенные доты, полные воды воронки. Война прошла по этим местам три года назад, но следы ее еще были видны повсюду. — Что же, — стоя спиной к Молотову и глядя в окно, как бы про себя проговорил Сталин, — пусть немного подождут. Мы их ждали дольше… — Все так же, не оборачиваясь, он сказал: — Хорошо. Иди к себе. Работай.

…На заседаниях Политбюро, на совещаниях с участием военачальников, ученых, конструкторов и других командиров промышленности, во время встреч с иностранными дипломатами Сталин не имел при себе никаких справочных материалов и никаких документов. При нем никогда не было ни портфеля, ни папки.

Более того: Сталин обычно не делал никаких записей. Следуя своей излюбленной привычке, он ходил по комнате, курил трубку — на людях он всегда появлялся именно с трубкой — и прислушивался к тому, что говорили сидевшие за столом. Время от времени он прерывал их репликами. Когда же ему самому приходилось сидеть за столом, он порой сосредоточенно водил карандашом по листку бумаги.

Но Сталин ничего не записывал. Он рисовал. Иногда это были профили людей, иногда — фигуры различных животных. Чаще всего волков.