Победа ускользает

— Галактическое Контрольное отделение было расформировано в 35-м, — продолжал генерал. — Его структуры были переданы в ведение Управления Безопасности, а система званий приведена в соответствие с нашими. Специалисты, пришедшие с флота, сохраняют флотские звания, а гражданские — получают воинские. Так что вы числитесь полковником запаса Управления Безопасности. Впрочем, я думаю, из запаса вы будете переведены на действительную.

— Как это мило, — пробормотал Джервис, откинул одеяло и с трудом сел. — Так значит, я — биоклон. — Он провел рукой по гладко выбритому черепу. — А это почему?

— Побочный эффект, — объяснил генерал. — Отрастут через пару недель.

Джервис встал и сделал три шага в сторону. Удивительно, но он помнил, где по стандартной планировке должно быть зеркало — точнее, зеркальный участок стены.

Да, ребята, поплохел я, подумал Джервис. Конец двадцатого века, Америка, ничего не поделаешь. Дурное питание, бесконечная картошка, гамбургеры, которые неоднократно зарекался есть, и бутылка пива каждый вечер. Отвратительно. Отвратительное брюхо, отвратительно дряблая кожа, на морде — красные пятна там, где в детстве подморозил щеки. Джервис ощерился. Да, отвратительные зубы. Хотя их отбелили. Спасибо, ребята. А вот чинить придется за свои. Тут это дороже, чем в моем времени, но тут и денег у меня побольше, и зубы лучше делают.

— А вместе с волосами нельзя было вот это убрать? — вслух произнес Джервис, прихватив на животе лишний слой жира. — Вообще, генерал, на кой ляд я вам здесь опять — такой? Обрюзгший, неловкий, нетренированный… Я и шесть лет назад был тут как чучело, а уж теперь… Кстати, — продолжал Джервис, не дожидаясь ответа на свои, в общем-то, риторические вопросы, — а как вас зовут?

— Генерал Гонсало Рубалькаба, — усмехнулся тот.

Джервис повернулся к нему, как громом пораженный, и воскликнул:

— Madre de Jesus! Gonzalo!

— Si, hombre, soy yo, — ответил генерал, улыбаясь.

Девятнадцать лет назад по здешнему времени ему было тридцать три, был он майором, заочно учился в Академии безопасности человечеств, а общался Джервис с ним тогда почти каждый день, потому что Гонсало координировал от УБ ту тему, которую в своем отделе пас Джервис.

— Вот это номер, — не мог успокоиться Джервис. — Генерал Рубалькаба, это надо же! Ну, и как ты провел эти годы?

— Наверное, неплохо, — ответил Гонсало, вставая. — Как видишь, обогнал тебя в чине. Теперь, если будешь в форме, придется тебе первому отдавать честь.

Джервис хихикнул.

— Ну, а как жена, дети?

Девятнадцать лет назад Гонсало был женат на очаровательной мулатке, и у них были две крохотные девочки-близняшки.

— Господь милостив, — ответил генерал. — Девчонки закончили Каракасский университет, обе работают в Космофлоте, на Земле-Большой. Линда здорова, работает здесь у нас, в Управлении.

— Прекрасно. Слушай, господин генерал, мне бы одеться, а? И объясни, наконец, что вам от меня нужно?

— Терпение, Джервис, терпение, — проговорил Рубалькаба, прижав сенсор у двери. — Доктор Сернэй, пациент пришел в себя. Распорядитесь об осмотре, пожалуйста. — Генерал отпустил сенсор и повернулся. — Форма в шкафу. Одевайся. Тебя осмотрят и выпишут, и мой адъютант привезет тебя к нам в Управление. Там побеседуем. Да, и еще. Прежнее имя тебе использовать нельзя. Придумай новое, лучше прямо сейчас.

— Э, стоп, — запротестовал Джервис. — Раз уж я здесь, то у меня на старое имя счет, недвижимость, гейт в Галанете.

— Не проблема, — пожал плечами генерал. — Недвижимость и счет наверняка под нашим доверительным управлением, ты же передал все свои права GCD, когда прислал рапорт. Переведут на новое имя, это несложно. А гейт, я думаю, аннулирован, но ты можешь под новым именем взять прежний логин и пароль. Вряд ли они с кем-то совпадают. Итак, твое новое имя?

— Ким Волошин, — ответил Джервис. Особенно мудрить не пришлось. Это было его настоящее имя — то, под которым он провел первые два десятка лет своей жизни. От него он избавился в Америке, потому что, в представлении американцев, Ким — имя в первую очередь женское. Фамилию он сменил на придуманное Фродо прозвище: ему очень не нравилось, что американцы при чтении коверкали ее на разные лады. Здесь же таких проблем не было: на линке «Ким Волошин» звучало довольно близко к оригиналу.

— Русский, значит.

— Так я и на самом деле русский.

— А современный русский ты знаешь?

— Он не слишком сильно отличается от языка моего времени. Вполне могу сойти за провинциала с Периферии.

— Итак, Ким Волошин, русский, — проговорил Рубалькаба в микрофон вынутого из нагрудного кармана блокнота. — Год рождения? — спросил он свежеиспеченного Волошина. Тот посчитал, шевеля губами.

— Пусть будет девятьсот шестнадцатый. День рождения оставим — девятое марта.

— Место рождения?

Волошин подумал.

— Славия, материк Лесной Камень, город Новиград.

— Разумно. Далекая федеральная Периферия. Только не забудь почитать что-нибудь по Славии, легенда должна быть стальная.

— Конечно.

— Так… Образование?

— Новиградский историко-архивный институт.

— Разумно. Ты бывал на Славии? Там есть такой?