Победа во имя мира

Однажды в штаб сообщили, что у села Городец в полевой сумке убитого немецкого обер-лейтенанта нашли приказ, которым солдатам строго-настрого запрещалось без сопровождения саперов куда-либо выходить. Сообщалось, что большевики минируют дороги, огороды и хлебные поля сложными сверхсекретными минами и даже первоклассные немецкие миноискатели их не могут обнаружить. То-то мы посмеялись над этим приказом!

В районе у села Ропти, озер Череменецкое и Врево по всей линии обороны, в возможных местах переправ танков и транспорта противника через реки Луга и Оредеж наш батальон производил сплошное минирование.

После 40-дневных упорных боев под Лугой врагу так и не удалось ворваться с ходу в Ленинград. Вот почему он стремился любой ценой обойти Лугу с флангов, усиливая одновременно натиск по дорогам Луга — Ленинград и в районах озер Череменецкое и Врево.

Назревали новые события. Из Ленинграда нам привезли отходы взрывчатки в оцинкованных пятидесятикилограммовых банках кубической формы. Действительно, хороший подарок, если учесть, что материалы у нас были на исходе.

В глубь нашей обороны в ночное время по Череменецкому озеру частенько стали наведываться немецкие бронекатера. Гитлеровцы пускали прямо с катеров мины, строчили из пулеметов. И вот корпусной инженер Мальцев предложил сделать управляемые подводные фугасы и самовзрывающиеся мины. Трудно, но интересно. После споров и расчетов такие чудо-мины были придуманы. Очень пригодились банки с отходами взрывчатки. Мы их покрыли горячим битумом и изготовили управляемые подводные фугасы и самовзрывающиеся мины. Озеро во многих местах заминировали, а в районе обороны артпульбатальона поставили управляемые фугасы.

И вот первый экзамен. Глубокой ночью показались вражеские катера. Тут-то и грохнули наши чудо-мины. Да так грохнули, что гитлеровцы больше и не осмелились появиться на озере!

После выполнения этого задания мы прибыли в батальон, где получили новый приказ — минировать возможные места для форсирования через Оредеж. Здесь мост серой дугой завис над холодными водами реки, и по нему редко проезжали на противоположный берег. И мы, и немцы держали его под постоянным прицелом, нам еще предстояло переправить отходящие части, боевую технику и транспорт.

Мы заминировали берега. Ожидая пропуска последних наших частей через минное поле, рота находилась в укрытии. Вражеская штурмовая авиация в течение целого дня обстреливала мост пулеметами и забрасывала мелкими гранатами. Немецкая артиллерия и минометы мост не трогали. Но вот последние наши части прошли, и проход к мосту на левом берегу заминирован. Начальник инженерной службы дал команду — взрывная машина сработала, но взрыва нет. Магистральные провода и дублирующий детонирующий шнур перебиты осколками, многие заряды на опорах и переводинах рассыпались. Забросали мост бутылками горючей смеси — не загорается. А в это время немецкие танки появились на опушке леса и пошли лавиной на нас. За танками бегут фашисты, ведя огонь из автоматов. Еще немного и…

Восемь самых ловких и смелых саперов-земляков: Сеньшин, Бибин, Вельдеманов, Лукьянов, Малышев, сержанты Комов, Неклюдов и командир взвода Трусов — схватили вещевые мешки с толом, положили боевики. Огнепроводные шнуры я укоротил, чтобы ускорить взрыв. Пока шли эти минутные подготовительные работы, остальные бойцы вместе с политруком роты Алексеем Ешковым взбирались на гору.

Мы по-пластунски доползли с зарядами к мосту. Ешков открывает по атакующим фашистам сильный ружейно-пулеметный огонь. Он отсекает их от танков. Одна машина противника взрывается. Друг за другом саперы пробегают мимо меня, поджигают шнуры, рывком бросаются на дамбу — кидают заряды на мост и мчатся назад. Еще полминуты, еще двадцать секунд, и мы падаем в канаву. Почти одновременно взорвались заряды, и мост рухнул. Противник был задержан на левом берегу реки почти на трое суток.

Над Лугой гудели вражеские самолеты. Они сбрасывали на город осколочно-фугасные и зажигательные бомбы, провокационные листовки.

На душе было тоскливо. Столько бились за этот красавец город, сколько погибло на его подступах товарищей — и все же приходится отходить! «Но мы вернемся, Луга! Мы отомстим за твои сожженные дома!» — сказал на партийно-комсомольском собрании минер Вельдеманов.

По приказу Ставки город был оставлен, а 41-й корпус велено вывести из окружения с наименьшими потерями.

— Вам приказ понятен? — спросил командир корпуса Астанин.

— Так точно, товарищ генерал, — отозвался командир батальона, сворачивая карту. — Дорога будет сделана…

Дорога, которую нужно было сделать для отхода войск и боевой техники, — это десятки километров гати и колонных путей среди непроходимых болот. И саперы, работая под постоянным огнем противника, с честью выполнили поставленную перед ними задачу.