Победил Александр Луговой

Если записать все приметы, по которым можно угадать приближение Нового года в Москве, получится толстая книга.

Во-первых, улицы заполняются людьми. Просто непонятно, где эти люди были раньше, — даже по субботним вечерам, по воскресным дням на улицах не бывает столько народу. Во-вторых, все они страшно торопятся — все время озабоченно куда-то спешат, влетают в магазины, вылетают обратно. До Нового года еще добрая неделя, но они уже толпятся в очередях за вином, фруктами, тортами, конфетами. Хотя если б они зашли В магазин 30 или 31 декабря, то спокойно и без всякой толкучки могли все это купить.

Позже появляются елки. Самые большие ночью при помощи сложных механизмов и грузовиков водружают в Кремле, в Лужниках, в Колонном зале. Елки вырастают у дверей Детского мира, в ГУМе, на катках, в парках, в витринах магазинов и ресторанов. Они горят сотнями разноцветных лампочек, сверкают украшениями.

Потом елки возникают в квартирах, и если вечером гуляешь по городу, то уже не желтый свет ламп, а пестрые елочные огоньки приветливо освещают окна.

А москвичи тем временем без устали решают, где встречать Новый год. Никакая борьба самбо, никакая художественная гимнастика, да что там, никакая электронная машина не знает столько комбинаций, сколько вариантов новогодних встреч обдумывает каждый москвич. «В ресторан? Не охота». «В Дом журналиста? Не успели сшить новое платье». «К Ивановым? Но ведь надо тащить Петровых, а Ивановы не хотят». «За город? Далеко». «У себя? Лень возиться». В конце концов новое платье поспевает к сроку, Ивановы мирятся с Петровыми, дома помогает бабушка — и все устраивается к лучшему, хотя совсем не так, как планировалось.

Александр решил сделать Люсе сюрприз. Лузгин выписал ему аванс за один из его пограничных очерков и спросил:

— Где Новый год думаете встретить, Луговой?

Александр замялся.

— Понимаю. Решение принимается коллегиально? А вы пригласите вашу подругу в Дом журналиста. Редакция заказала столик. Если хотите, запишитесь у Соловьева.

И Александр записался. Он не знал, как отнесется к его идее Люся. А потому был рад вдвойне, когда Люся отнеслась к ней с энтузиазмом.

— Здорово, Алик! Там же здорово, наверное! Жалко, конечно, наших всех не будет, но, ей-богу, мне в компаниях надоело — все то же. Нужно разнообразие. «Главное — разнообразие», как говорит твой тренер. А потом кто мне нужен, кроме тебя?

И она прильнула к Александру.

Наконец торжественный день наступил. Накануне пришлось пережить волнующий момент. Штаб дружины (в общем-то, справедливо!) решил, что новогодняя ночь — самое подходящее время для патрулирования улиц. Но кому охота идти! Поэтому договорились, что дежурить будут не больше чем по два часа, с таким расчетом, что каждый сможет встретить Новый год. Просто самым невезучим придется сделать перерыв с одиннадцати до часа ночи. Пройтись по улицам. «Это даже полезно», — заметил начальник штаба. Впрочем, Александру и Люсе повезло. Их группа выходила на дежурство к четырем часам утра. Так что они могли спокойно встретить Новый год, натанцеваться, посмотреть фильмы, концерт, принять участие в лотерее — словом, вкусить все прелести, которые обещал им красиво оформленный пригласительный билет.

Общеизвестно, что встреча Нового года в последние часы всегда омрачается. Для НЕЕ тем, что заедает молния, не ложится локон и ломается ноготь. Для НЕГО тем, что проходят все сроки, стрелки с бешеной скоростью несутся к двенадцати, а ОНА невыносимо спокойная, продолжает сотый раз рассматривать себя в зеркало, словно гвардеец перед большой армейской инспекцией.

В результате ОН и ОНА перед самым Новым годом немного ссорятся. Но это ничего. Это в порядке вещей. Если хотите, это традиция.

Главное не ссориться в предстоящем году. Может быть, даже эта маленькая предновогодняя ссора — жертвоприношение, так сказать, телец, отданный на заклание, чтобы умилостивить богов, чтобы не было в наступающем году больших ссор.

(Ах, каких только жертв не принес бы Александр этим богам, если б только мог предвидеть, что ждет его в первые же часы Нового года!)

Большой стрелке оставалось пробежать десяток минутных делений, когда разрумянившиеся, расстегивая на ходу пальто, Люся и Александр влетели в стеклянные двери трехэтажного особняка на Суворовском бульваре.

У дверей их встретил ответственный за вечер — известный спортивный репортер и футбольный обозреватель, как всегда элегантный, подтянутый, красивый. Ему было пятьдесят, а выглядел он на сорок.

В фойе стояли разукрашенные елки, висели смешные объявления: «Оставь одежды, всяк сюда входящий», например. Торопливо сбросили пальто, помчались на второй этаж, в Мраморный зал.

За большим столом сидела почти вся редакция: сотрудники со своими, ранее незнакомыми Александру, женами, сотрудницы с мужьями. Только Елисеич был один — по случаю праздника он надел чистую белую рубашку, но все равно помятую и без галстука.

Стол был накрыт изобильно. Стояло множество вкусных вещей, а напитки Люсю и Александра не интересовали, что немедленно отметил Юрка Соловьев.