Победить, чтобы потерять

После долгого воздержания, ему было плевать, кто под ним, Светка или Катя, или еще кто. Ему надо потушить свое желание, и это главное сейчас. Он сходит с ума, от горячей и такой желанной женской плоти. Захваченный этим, он не понял, почему женщина жадно ищет губами его губы, и вся дрожит в долгом поцелуе, извивается под ним, словно стараясь вырваться. Это все продолжалось так мало, закончилось таким всплеском, что Васек просто отрубился, не дождавшись Катюши, упорхнувшей в ванную. И только ранним утром, когда темнота чуть посерела, проснувшись, глянул на лицо спящей женщины, ее оголившееся плечо, руку, по-детски положенную под щеку, он понял, какую награду ему подкинула эта ночь.

И целую минуту вспыхнувшее желание боролось со страхом разбудить женщину, прервать ее такой спокойный сон, но дальше терпеть не было сил. Нежно коснулся губами щеки, придвигаясь плотнее к ее горячему со сна телу. Медленно и нежно положил руку на мягкий, бархатистый живот. Катюша, не открывая глаз, крепко его обняла, давая этим разрешение на все.

Завтрак пропустили, выйдя из номера только к обеду, который снова не впечатлял диетическими супчиками, и они, не задерживаясь за столом, ушли в зимний сад. О прогулке на воздухе не могло быть и речи, с моря дул ледяной ветер, зима совсем рядом. А здесь, на пустынной аллейке под крышей, так уютно и тепло. Никто не мешает целоваться на каждом шагу, и им уже снова хочется в номер. Горячие руки мужчины она чувствует везде, тело ее покорно в ожидании. Она не противится нежным прикосновениям пальцев, которые ласкают ее под спортивным костюмом.

Они распаляют себя, твердо уверенные, что вот-вот снова окажутся в постели, и, уже не спеша, повторят все, что было этой ночью. И еще сильнее загораясь, зная, что все это будет днем, при свете. Будет совсем новым, захватывающим, и таким интересным.

На ужин собралось мало гостей, уже никто не пил, большинство готовилось к отъезду. Завтра рабочий день и пора приводить себя в порядок. У Кати тоже с утра много дел, так что они уехали одними из первых и в десять вечера были в городе.

Расстались, почему-то не сделав попытки остаться и на эту ночь вместе. Может, постоянные слова женщины о завтрашних важных делах, может, город напомнил о вечных проблемах, а может, холод надвигающейся зимы чуть-чуть кинул ледка в их отношения, напомнив, что они просто любовники и никак иначе.

В общем, Катюша чмокнула Строева в щечку и умчалась в ночь на своей крутой спортивке. Он так и не решился спросить, почему она оттолкнула его вчера днем. Как и не решился настоять сейчас, на эту ночь. Ведь можно бы сегодня и не расставаться.

Васек поднялся домой и остаток вечера промаялся у телевизора, весь в плохом настроении. Ни спокойствия, ни удовлетворенности не было, он как будто замер в ожидании непонятно чего. И все не мог решить, когда звонить Катюше насчет денег, то ли с утра, то ли ближе к вечеру. Но этого делать не пришлось, она позвонила в обед сама. Сказала что деньги у нее сейфе, и Строев их может забрать в любой момент. Васек поехал сразу, не стоит испытывать терпение майора, неделя срока кончается.

Пятьдесят тысяч долларов – это совсем немного, небольшой, правда, увесистый пакет. Этот «кирпич» американских денег нисколько не волновал Строева, да и чего волноваться, деньги чужие, и он сегодня же их отдаст. У него даже не мелькнуло мысли, что их можно не отдавать, и всегда найдется десяток вариантов, как этого избежать, вплоть до крайних мер, всего-то за десятую часть от этой суммы. Так нельзя делать, ведь ты человек. И очень прискорбно, что это сейчас в моде и происходит на каждом шагу.

Он набрал номер майора и назначил встречу через час в той же кафешке на набережной. Ничего не объяснил, встречаемся и все.

Бывший чекист появился как всегда вовремя, и как всегда, не озираясь прошел к столику, за которым расположился Строев. Буркнул «привет» и колюче уставился на собеседника, явно ожидая каких-то неприятностей, подвохов, и уже внутренне готовясь к их восприятию. Может, это и не так, просто предположения, но глаза подельника сурово прищурены, а губы сжаты так, что образуют в уголках рта глубокие складки.

– Выпьем, или сразу к делу?

– Слушаю.

– Вот в этом пакете твои пятьдесят штук. Будешь пересчитывать?

Майор вникал в сказанное целую минуту, тупо уставившись на серый целлофановый пакет, небрежно лежащий на столе. Он, кажется, не поверил сказанному, а может, сразу не смог переварить услышанное.

Наконец, осторожно потянул пакет к себе и так же осторожно, можно сказать, боязливо заглянул внутрь и вздрогнул, будто в пакете лежала бомба. Появившаяся у столика официантка поинтересовалась:

– Что будете заказывать, молодые люди?

– Триста коньяка, литр апельсинового сока и колбаски поприличней две порции. Сразу посчитайте, мы тут на десять минут удалимся, одно дельце порешаем. И за наш столик никого не садите.

Отдав деньги за заказ, они вышли из стекляшки на мороз.

– Где считать будешь?

– Не знаю. Не на улице же.

– Вон биотуалет, в нем и располагайся. Проверься насчет видеонаблюдения, – хохотнул Строев.