Победить, чтобы потерять

А хозяйка за столом – прямо царица на престоле. Квадрат отдал ключи от «Старлета», сказал, что тот на банковской парковке. Хохотнул еще, мол, давненько у них таких машин не стояло. Сказал Кате, что едет домой, и удалился, напевая что-то веселенькое себе под нос. Едва дверь за ним закрылась, Катя поднялась с кресла, вся из себя строгая и стройная, в черном пиджачке и такой же черной юбке, ладно облегавшими ее фигурку. Не глядя на Строева, вышла в приемную, где минуту что-то говорила миловидной секретарше средних лет. Вернулась и закрыла дверь пультом, наподобие телевизионного, только с большим количеством кнопок.

– Вот мы и одни, милый.

– Где руки можно помыть? Я готов отработать кредит.

Строев мгновенно перехватил руку женщины, летящей с пощечиной. Обнял ее, нашел губами ее губы, чувствуя их упругую теплоту и вкус помады. Ослабил хватку, когда губы женщины расслабились, и ее язычок скользнул по его губам. Уже и куртка упала на пол, но, собрав всю волю, оторвался от этой сладости.

– Я серьезно. Мне обязательно надо помыть руки. Где я только сегодня ими не лазил.

Женщина, вся возбужденная, с румянцем во все щеки, повела его к совсем незаметной двери, за которой оказалась небольшая туалетная комната с душем и всем прочим. Катя смотрела минуту, как он тщательно намыливает руки, потом вышла. Вернувшись в кабинет, Васек застал женщину, сидящей на своем царском месте у включенного компьютера с таким озабоченным видом, что он даже не решился к ней приблизиться. Да и как подойдешь, если она вся с таким неприступно строгим лицом просто отгорожена от него всей этой техникой. Кажется, дошутился.

Он сел в дальнее кресло, в котором расслабилось тело. Потянуло на сон и ему уже ничего не хотелось, ушло напряжение, навалилась непреодолимая усталость. Проспал он почти два часа, и когда открыл глаза, его женщина так же сидела на своем месте, сосредоточенно вглядываясь в монитор компьютера. Он снова прошел в туалетную комнату, долго полоскал лицо холодной водой. Представляя, какой выхлоп у него изо рта, после недорогой китайской водки. Выдавил пол тюбика пасты в рот. Стараясь как можно дольше продержаться, чтобы не вытравить. В общем, приведя себя более-менее в порядок, вернулся в кабинет.

Катя глянула на него мельком, и снова щелкнула пультиком. Стенка бара отползла в сторону, открыв сверкающий хрусталь рюмок и благородные цвета напитков. Рюмка коньяка не дала до конца отрезветь, снова вернула в мир спокойствия и благодушия. Покинули они кабинет в первом часу ночи. И единственное, что позволила Катюша, это отнести себя на руках до первого этажа, почти до фойе с охраной. Мимо них они прошли строгие и суровые, напоминающие поссорившихся супругов.

Проснулся Строев неожиданно резко. Ясная голова, как будто и не было вчерашней пьянки. Он сразу вспомнил все, что ей предшествовало, и со страхом постарался перевести мысли на другое, хотя бы на любовь, на лежащую рядом женщину. Но тут вспоминать особо было нечего. Все произошло просто и буднично, как будто они этим занимались по десять раз на дню.

Катя, конечно, хотела и сильно, но, кажется, совсем не с пьяным партнером. Не позволила никаких прелюдий, никакой эротики. Сказала, что завтра рано вставать и ушла в спальню, где он ее и нашел лежащей в постели в ночной рубашке, словно, она совсем ничего не планировала.

Она уступила, не могла не уступить его ласкам, ее тело просто желало мужчину. Но все прошло сдержанно, как в многоопытной супружеской постели. Она отворачивалась от его губ, от перегара. Злым шепотом просила дышать в сторону.

И сейчас он не знает, что сделать в первую очередь, то ли найти коньяк и прогнать с его помощью страх и холод с души. То ли разбудить женщину, и при помощи любви отгородиться от навязчивых мыслей, которые гонят и гонят страх, пока совсем беспричинный. Но, скорее всего, одна любовь тут бессильна, стоит подержать организм недельку в пьяном угаре. После всего, что произошло, это совсем не будет лишним. Он же убийца, и почти профессиональный.

Он же совсем не переживает за загубленные души, может, это уже для него обыденность и пора заниматься такой работой конкретно. Душа мечется в безысходности, как будто впереди ничего светлого, будто его никто не ждет и никому он не нужен. Так можно додуматься и до петли. И чтобы уйти от этих мыслей, он тихонько встал, стараясь не разбудить любовницу, тихо выскользнул из спальни. В зале нашел бар, в котором было все, что пожелает мятущаяся душа.

Сто граммов армянского конька хорошей выдержки мгновенно вернули его к жизни, к хорошему настроению. Еще одна рюмка, и не хочется возвращаться в теплую постель, так бы и сидел вечность, предаваясь несбыточным идиотским мечтам. А после третьей стопочки конька вдруг стал гордиться собой, своей решимостью и мгновенной реакцией. И еще тому, что смог все сделать в одиночку, ни к кому не обращаясь, никого не впутывая в свои мутные дела.