Никогда бы не подумал, что такие курносенькие, круглолицые девчата любят классику и сказки про безлюдные пространства. Она явно из хорошей семьи, образованная. Лицо такое нежное и доброе… Что она делает среди дерьма, грязных бинтов и стонов раненых? Но, с другой стороны, разве в госпитале оторвы, сброд всякий работать должен? Нет, сброд на панели стоит. В кабаках с жирными уродами развлекается, гогочет. Я не стал интересоваться подробностями ее биографии, мне и так было ясно, что Тоня не из местных, в госпитале работает по контракту, деньги большей частью отсылает родителям. Видимо, в ее родном городе такого заработка девушка найти не смогла.
– Мне, к сожалению, пора, – посмотрев на часы, сказал я.
Тоня лишь пожала своими мягкими плечами.
– Никому не открывайте дверь, Тоня, – у самого порога напомнил я. – Если через три дня никто из нас не вернется, свяжитесь с главным штабом ВДВ, – я протянул девушке лист бумаги с координатами. – Если назовете мою фамилию, вам непременно придут на помощь.
Я возвращался к боевым товарищам, а внутри меня играла мелодия и звучали стихи одного из первых русских командос Дениса Давыдова:
Я не хочу войны. Я разлюбил войну.
Я в мыслях, я в душе храню тебя одну.
Я-то ее, войну проклятую, разлюбил. А вот она меня вряд ли. Уже который год не отпускает от себя ни на шаг…
План был прост: как и в первый раз, необходимо попасть на базу (точнее, в логово) верхушки наркомафии, которая столь успешно сдала нам мнимого Абу Салиха. Не важно – в качестве пленников, переговорщиков. Главное – оказаться там. Это основное правило нашего подразделения. Ну а дальше – действовать по обстановке.