Победить любой ценой

Теперь я знал – Рита сумела пробраться на территорию этого засекреченного аэродрома. Составленный мною план начинал работать, поэтому надо быть готовым к молниеносному действию. Я закрыл глаза, расслабил все возможные мышцы тела. Уснуть мне не суждено, но расслабиться и отдохнуть перед предстоящими действиями просто необходимо. Главное, Рита рядом. Стекольщик учел все. Только забыл более подробно изучить личное дело Маргариты Аржанниковой. И отметить особым пунктом два с половиной года, проведенные Ритой на сцене столичного театра-студии с крикливым эпатирующим названием.

Гвардии прапорщик Маргарита Аржанникова. Просто Рита

(пара штрихов к портрету)

Без камуфляжа и армейских ботинок-берцов я увидел Риту лишь через полгода после нашего знакомства. В платье цвета морской волны, белых туфельках с каблучками, с аккуратно уложенными каштановыми волосами, она совсем не соответствовала званию гвардии прапорщик. И фигурка у нее была женственная, с неширокими плечами, девичьими руками с маникюром и парой затейливых колечек на пальцах. В тот день был праздник Восьмое марта. Женщин в части немного, тем не менее праздник отмечался с размахом. И вот объявили «белый танец», когда дамы ангажируют господ офицеров.

– Разрешите вас пригласить!

Легкая фигурка в платье цвета морской волны возникла прямо передо мною. Точнее, передо мной и Женей Малышевым. А к кому обращалась Рита, было непонятно, так как мы с Женькой сидели рядом на одном узком диванчике. Танцевал я плохо. А Женька Малышев и того хуже. Тем не менее сориентировался он куда быстрей меня. Вскочил со своего места и, подхватив Маргариту, закружил ее в «белом танце». Танцовщица и из Риты была не намного лучше Малышева, они не столько танцевали, сколько просто двигались в такт музыке. Женя что-то произнес, неслышное за звуками полкового оркестра, Рита ответила. Они еще немного покружили, а потом танец кончился. Женька вернулся ко мне. После короткой паузы оркестр заиграл вновь, а Малышев, хлопнув меня по плечу, предложил выйти покурить. Мы оба были некурящими, но в курилке музыка была не слышна и можно было поговорить.

– Слушай, Вечер, – начал Женька, назвав меня по фамилии, – почему она такая?

– Рита? – переспросил я. – Какая такая?

– Ну такая… Вот сейчас она – простая девчонка. Девушка. Такая какая-то, ну, совсем другая.

«Да, сейчас она не на полосе препятствий», – мысленно согласился я.

– А вот говорит… Ну точно не на танцах мы, а где-то там… – Женька кивнул за окно, в сторону учебного полигона.

– А что ты ей сказал? – спросил я.

– Это неважно… – неожиданно замкнулся Женька.

На том разговор и закончился. Вернувшись в танцзал, я снова увидел Риту в «морском платье». Она танцевала с генералом из Главного штаба. Тот что-то говорил ей, но она молчала. И мне почему-то вспомнился детский анекдот:

Красная Шапочка подошла к домику и постучала в дверь.

– Кто там? – скрипуче поинтересовался старческий голос.

– Это я, Красная Шапочка.

– Дерни, детка, за веревочку – дверь и откроется.

– Вот е… Это действительно я, Красная Шапочка! Снимай растяжку!

Если Рита когда-нибудь станет бабушкой, то между ней и ее внучкой вполне может быть такой разговор. Какие бабушки, такие и Красные Шапочки.

А на следующий день я вновь увидел Риту в десантном камуфляже и берцах. На стрельбище, среди треска очередей и одиночных выстрелов.

С тех пор я неоднократно видел ее и в платье, и в изящном костюмчике, и в рваной телогрейке, неизвестно с чьего плеча снятой. Это было зимой, во время боев за Грозный. Все в кучу смешалось – десант, спецназ, пехота. Неразбериха, мат. Кровь раненых, бесчувственные коченеющие на морозе тела убитых. Фельдшеру Аржанниковой не выдали зимнего обмундирования, но мы сумели найти эту ношеную фуфайку. Рита носилась в ней от наспех оборудованного полевого госпиталя к транспортному вертолету и обратно. Грузили раненых. Для мертвых места не было, и мы, мужики, выкладывали окоченевшие трупы вчерашних мальчишек-первогодков рядом с палатками полевого госпиталя.

– Какие женихи гибнут, – произнесла Рита, отправив очередной рейс и подойдя к нам. А потом добавила все, что она думает о высшем генералитете и первых лицах государства. В выражениях прапорщик Аржанникова не стеснялась. – За яйца бы их к вертушке подвесить, – продолжила она все о тех же «первых лицах». – И по небу между Москвой и Грозным прокатить!

Возражений не поступало. А спустя полчаса Рита сидела в утепленном кунге с кружкой горячего чая и читала маленькую потрепанную книжицу. Лирические стихи поэта-фронтовика Константина Ваншенкина.

О личной жизни Рита не рассказывала. Однако мы знали, что был у нее когда-то муж. Когда она совсем девчонкой была. А что потом случилось, никто не знал. Где-то кем-то работала, по спортивной линии пыталась продвинуться, а потом пошла по контракту служить в ВДВ, дабы среднее медицинское образование имелось.