Победит сильнейший

центре города. Легкоатлеты на аренах центрального стадиона.

Гимнасты в специально оборудованном зале учебного

корпуса. На Новый год в их зале проводили общешкольную

елку. Все эти спортивные площадки функционировали

круглый год вне зависимости от сезона. Лёд на нашим катке

Спартак держался с ноября по март. Принося тепло, природа

лишала нас возможности быть конькобежцами. Наша учебная

база таяла прямо на глазах. В летний сезон мы осваивали

смежные виды спорта. Каждый конькобежец это 3 в 1.

Коньки, бег и велосипед. Поэтому мы укладывали свои

коньки на полки и с апреля по ноябрь становились

марафонцами и гонщиками.

Если легкоатлеты тренировались в основном на резиновых

дорожках Центрального стадиона в окружении пустых

трибун, то мы, конькобежцы, предпочитали открытый

простор горных склонов и яблоневых садов. От школы до

предгорий было рукой подать. По узкой дорожке между

Ботаническим садом и котлованами будущих зданий КазГУ

мы быстро добегали до лыжного трамплина. Отсюда

начинались горы и группы спортсменов рассыпались по

разным направлениям. Кто-то занимал широкий длинный

склон для комплексных упражнений и подъемов в

конькобежной посадке. Если это были силовые тренировки, то мы использовали в качестве утяжелителей валуны в руслах

высохших ручьев. Длинные кроссы было особенно приятно

бегать между деревьями яблоневых садов, протянувшихся на

многие километры по склонам гор. Весной мы бежали в бело-

розовом облаке лепестков, которые ветер срывал с ветвей

цветущих яблонь. Осенью мы перепрыгивали через

рассыпавшиеся по траве плоды, опавшие с деревьев, и на

бегу срывали с ветвей медовые лимонки или бархатистый

апорт. Бывало, что для беговых тренировок мы забирались

через тайные лазы в заборе на территорию Ботанического

сада и там проносились по безлюдным дорожкам мимо

экзотических пальм, кактусов и эвкалиптов. Латинские

названия на табличках под редкими заморскими растениями

мелькали в глазах. Так, за одну тренировку, можно было

совершить путешествие по растительному миру всех

континентов в пяти минутах ходьбы от школы.

Техническая база конькобежного отделения располагалась на

задних дворах интерната. Прямо за бельевой и гаражами.

Здесь у нас была небольшая тренерская комната с

раздевалкой и помещение для хранения коньков обычных и

роликовых, оборудование для ремонта и заточки лезвий. За

гаражами находился склад, где хранились наши гоночные

велосипеды и беговые лыжи. Так что наше техническое

вооружение по количеству превосходило все вместе взятое

оборудование остальных видов спорта. С нами могли

потягаться только молотобойцы, но их в школе было только

два. Мячи гандболистов и шиповки бегунов не в счёт. В

апреле начинались шоссейные тренировки на велосипедах.

Машин сопровождения не было, поэтому формировали

группы по десять человек, старшие следили за младшими.

Как ни крути, но выезжая на загородные шоссе мы

становились участниками дорожного движения. Под

палящим солнцем, а в апреле под Алма-Атой бывает жарко, обливаясь потом, мы неслись друг за другом почти по

обочине под гудки обгоняющих нас фур дальнобойщиков.

Велосипедист беззащитен на дороге. В один из весенних

солнечных дней грузовик с прицепом, не заметив, крепежной

балкой кузова смахнул моего одноклассника вместе с

велосипедом в кювет. Это был мой друг Серега Фальков. Он

был одним из лучших конькобежцев нашей возрастной

группы. Переломы не позволили ему вернуться в спорт, он

ушёл из интерната. После этого случая шоссейные

тренировки запретили всем, кроме нескольких выпускников

десятых классов. Через три года в девятом классе отец

подарил мне красивый гоночный велосипед. Синий

перламутр , яркие оранжевые трубки покрышки, лихо

изогнутый руль. Это был самый дорогой для меня подарок.

Такой велосипед стоил не меньше семидесяти рулей. А то и

сотни. На свой страх и риск я накручивал километры на

н о в е н ь ко м в е л о с и п е д е п о в н о в ь п о с т р о е н н о м у

правительственному шоссе Аль-Фараби под сирены

мотоциклов сопровождения. Расчищая дорогу, они

устраивали погони за мной. Я скрывался в переулках. Если

же мотоциклы настигали прямо на шоссе, я хватал велосипед

в руки, перепрыгивал дренажную канаву и по грунтовке

уносился в обратном направлении. На мотоцикле через

канаву никак. Помню как один казаченок лейтенант от злости

запустил в меня своим полосатым жезлом. Удар пришёлся на

заднее колесо. Я уже был на приличной скорости. Мне просто

повезло что жезл ударился плашмя о спицы вращающегося

колеса и отскочил на землю. Гаишник сплюнул на землю и

медленно укатил восвояси. Ему надоело гоняться за мной. А