Победить Страх

— Сань, тот дуб в другом пространстве. Здесь мультипереход. Чтобы попасть куда надо, его надо правильно настроить. Я его настроил, так что не промахнёмся. А те альпинисты… Вовчик правильно про них сказал. Они ведь не знали, что тут нужно что-то настраивать. Хотя и знали бы — не смогли.

Кирилл принялся ещё что-то объяснять, но Вовке надоели наши разговоры, и он сказал:

— Кирюха, что ли, кончай базар разводить.

Сказав это, он подходит к краю обрыва, берётся руками за боковые верёвки и на животе съезжает с обрыва. Нащупав ступеньку, он быстро полез вниз и пропал в тумане.

Прошло минуты две или три, и Кирилл говорит Тимке:

— Всё, Вовчик на месте. Тим, пошёл теперь ты.

Тимка, проделав то же, что и Вовка, скрылся в тумане под обрывом, а ещё через три минуты подошла и моя очередь. Я тоже подошёл к краю обрыва, кое-как сполз с него, достал ногами до перекладины лестницы и полез вниз.

Сначала вокруг стоял непроглядный туман. Не было видно ни лестницы, ни того, что было вокруг. Не знаю, сколько метров я преодолел, думаю, что не больше десяти, когда туман неожиданно исчез. Именно неожиданно, то есть был — и уже нет его.

Но исчез не только туман, исчез и обрыв, с которого я только что спустился. Вместо обрыва в той стороне был лес, а лестница свисала теперь из ниоткуда. То есть она висела просто из воздуха и там, наверху, просто заканчивалась ничем.

Когда пропал туман, до земли осталось совсем ничего, можно было даже спрыгнуть. Мало того, оказалось, что там, внизу, самое настоящее лето, и солнце стоит ещё довольно высоко над горизонтом. И вообще, то, что я увидел, сойдя с лестницы, было самой настоящей сказкой Пушкина. Помните? «У Лукоморья дуб зелёный, златая цепь на дубе том. И днём и ночью кот учёный…»

Ну, короче, всё там было: и морской берег, и дуб, и цепь, и кот — тот самый, Котофей Иваныч. А вот всего остального не было. Не было там ни русалки, ни «ступы с бабою Ягой», ни «чахнущего над златом» царя Кощея. Ну, не было их и всё тут. Я потом узнал, почему их не было. Это мне рассказал Вовка.

Итак, по уверению Вовки, Русалка вышла замуж за одного «добра молодца» из нашего города. Вовка того дядьку хорошо знал. Тот «добрый молодец» тем ещё гадом был. Но ничего, русалка его перевоспитала. Вовка это «перевоспитала» сказал таким тоном, что больше было похоже на «обломала».

Так или иначе, но «молодожёны» сменили место жительства. У них теперь комфортабельный терем-теремок со всеми удобствами, с бассейном для русалки. Они живут теперь где-то то ли в Триодиннадцатом царстве, то ли в Тридвенадцатом государстве.

В общем, с русалкой всё ясно. Ну ладно, нет там русалки, но ведь нет и многих других персонажей. Так вот, с ними тоже всё очень просто. Дело в том, что всяких мутных типов типа Яги, Кощея, Горыныча отвадил оттуда Котофей Иваныч, причём отвадил он их конкретно. Теперь в Лукоморье злодеи вообще не появляются.

Вообще, этого котяру жуть как боялись все злодеи Мира Сказок. Особенно после того жуткого случая, когда Горыныч лишился одной из трёх голов. Главное, было бы из-за чего. Ну подумаешь, ну стащил Горыныч пакетик «Вискаса». А Котофей ещё и пригрозил: «Если этот трицефал7 огнедышащий ещё хоть раз в Лукоморье сунется, то потеряет и две оставшиеся башки».

Легендарный ветеринар Айболит, который в тот момент оказывал Горынычу первую помощь, сказал Котофею, что Горыныч теперь не трицефал, а бицефал8. На это Котофей ответил, что ему это «по барабану». Он сказал, что в следующий раз Горыныч может запросто стать анацефалом9. Вот такие дела творились в Лукоморье.

Итак, я сошёл с лестницы и оказался рядом с Вовкой и Тимкой. Было жарко, поэтому пришлось снять куртку и свитер. Кирилла, Артёма и Виктора Максимовича ещё не было, а кот такое выделывал — в цирк не ходи. В общем, чудил Котофей Иваныч по полной программе. Я Вовку спрашиваю:

— Вов, что это с ним?

А Вовка шёпотом:

— Тише, не мешай ему.

Тимка, тоже шёпотом:

— Сань, ну имеет же он право поотрываться.

А «отрывался» котяра самозабвенно, потому и не замечал нас. Сначала он ходил с гуслями вокруг дерева, что есть дури «колбасил» лапами по струнам и орал. Гусли издавали душераздирающие звуки, а кот выдавал что-то среднее между ором «мартовского кота» и старинной песней. Орал кот «задушевно», диким голосом, ужасно коверкая мелодию и добавляя слова из «кошачьего лексикона»: «О-о-ой, маоро-о-оз, маоро-о-оз, не маоро-о-озь меня-а-ау-у-у. Не маоро-о-озь муррр мяу-у-у, мооего-о-о коняу-у-у…» — ну, и дальше в том же духе.

Потом Котофею, видимо, надоел «вокал». Котяра положил гусли на «златую цепь» и, сменив направление обхода дерева, стал «рассказывать сказку»: