Победить Викторию

Первые несколько раз съезжала «плугом», то есть расставив пятки в стороны, в результате носки лыж образовывали треугольник. Потом прямой спуск, чуть страшнее, но на маленькой горке только адреналин подогревается.

— Умница, я знал, что с тобой проблем не будет. Теперь косой спуск. Будешь перекладывать вес то на одну сторону, то на другую.

Вот здесь уже пошла нормальная скорость, от которой даже страшно. Мы сейчас на следующей, но все равно тренировочной горе. Морозову явно хочется на другие, нормальные горки, но он мужественно терпит и скатывается вместе со мной, постоянно давая советы, как лучше держать корпус и куда правильно наклоняться.

— Пойдем на большие горки, Саш! Тут даже мне уже скучно, — говорю ему после часа тренировки. Ноги гудят с непривычки, но я стараюсь этого не замечать.

— Перерыв! — объявляет Морозов, глядя на свои часы. — Пошли посидим внутри, передохнем, может, чая попьем. Ты хочешь?

Отрицательно машу головой, но от отдыха не отказываюсь. Наконец-то снимаю тяжелые ботинки. Ноги словно в невесомости.

— Ну как? — Морозов садится рядом и забрасывает правую руку мне на плечи. — Понравилось? Признайся.

— Понравилось, — с улыбкой соглашаюсь я, с удовольствием вытягивая ноги в носках. И даже не стесняюсь. Тут почти все так сидят. — Спасибо, что пригласил.

— Ну слава богу. А то я с утра чувствовал, что где-то накосячил, а где — никак понять не могу. Это же не из-за подарка ты такая сварливая? — Прижимает меня к себе и целует в щеку. — Но хоть сейчас немного расслабилась.

— Ты обо мне очень заботишься, — медленно произношу я и в упор смотрю на Морозова. — Тебе от меня что-то надо?

— Че? — Он смотрит на меня непонимающе, но через пару секунд глаза озаряются догадкой. — А, ну да. Конечно, нужно.

— Что?

— Ты, конечно! — произносит как само собой разумеющееся и сразу же отвлекается на принесенный официантом глинтвейн. — Будешь? Пей давай. Он взбодрит.

Взбодрит? Куда уж больше?!

— Я? И только? — Выгляжу, наверное, как очередная инстаграмная пустышка, которая до кончиков волос не уверена в себе. Да и плевать!

— А у тебя еще что-то есть? — деловито спрашивает Морозов, но по глазам вижу: паясничает. И меня это радует, как ни странно.

— Ну, банка у меня точно нет, — шучу я и замечаю, как от этих слов он едва заметно вздрагивает. — Значит, все дело в банке, да? Банке твоего папы?

Сердце больно колет в груди, но я стараюсь этого не замечать.

— Саш, да что с этим банком?!

Глава 49

— А что с банком, Вик? — Его взгляд снова цепкий, холодный. Он будто весь подобрался, сконцентрировался, настоящий хищник перед прыжком. — При чем тут папин банк?

Да если бы я знала при чем! Уже жалею, что так спросила. Ведь, по сути, я ничего не знаю, просто слухи без каких-либо доказательств. Никогда прежде не опускалась до уровня сплетен и презирала тех, кто чужую жизнь перетирает. А теперь сама как Дятлова.

— Я не знаю, Саш. — Несмотря ни на что, у меня по-прежнему уверенный голос. — Ведь мы не просто так здесь сейчас вдвоем сидим. И что ты решил остаться в Москве со мной тоже не случайность. Есть какая-то причина, почему ты от меня не отходишь эти две недели, почему предложил встречаться. Не только то, что я тебе нравлюсь.

— Тебе кто-то что-то наплел? Изосимова? Вик, ну ты же умная!

— Поэтому и спрашиваю. Это как-то связано с мамой? Она теперь член совета директоров.

— Ольга там номинально числится, ничего не решает. Очень хотела, вот папа и сделал ей подарок, — терпеливо отвечает Морозов. — Но к нам это никакого отношения не имеет. Они даже не знают, что мы встречаемся.

— А когда узнают? От этого что-то изменится?

За столом повисла тишина. Тягостная такая тишина, мне кажется, подними я руку в воздух — смогу потрогать напряжение.

— Ты мне не веришь, так? — Он тяжело откидывается на спинку стула и исподлобья смотрит в мои глаза. — В этом проблема. Не в наших родителях и не в том, чего я хочу или не хочу делать в банке отца. Почему, Вика?

— Наше знакомство началось с вранья. Ты использовал меня, помнишь? — Я не отвожу взгляда. Разговор будет явно нелегкий. Но я хочу знать, врет мне парень, в которого я по дурости влюбилась, или у нас есть все-таки шанс. — Тебе нужно было, чтобы я помирилась с мамой, встала на ее сторону. А сейчас?

— Уже плевать, — говорит совершенно свободно и искренне. И если он на самом деле притворяется, значит, я ни черта не понимаю в людях. — Поступай как тебе лучше. Да, я приехал сюда, чтобы вернуть тебя обратно, но быстро передумал.

— Почему?

— Не хочу тебя ни с кем делить, — спокойно произносит он, словно речь идет о каких-то обыденных вещах. — Даже с твоей мамой. Точнее, особенно с ней. Достаточно того, что тут еще и твой папа тусит. Но он, похоже, своими делами больше занят.

— Ни с кем меня делить? — повторяю я его первую фразу. Честно говоря, все сказанное дальше меня уже мало интересует.

— Ни с кем. Ты моя, Вика. Очень вредная и прямолинейная. Но моя. — Он подается вперед и захватывает мои ладони в свои. — Еще раз: родители не будут лезть. И ничего у нас не изменится, когда они узнают.

Похоже, он и правда так думает.