Победитель драконов. Дилогия (СИ)

Никто не отвечал на его настойчивый зов. Лишь метнулась в кустах яркая, желтовато-рыжая птица. То ли иволга, то ли удод — за листвой не разобрать.

И тут Годимир разозлился по-настоящему.

Хороши же эти объединители Заречья, нечего сказать!

Одна отправляет за тридевять земель с письмом — подумаешь, четыре дня задницей по седлу от рассвета до заката, с остановками лишь только для отдыха коня. А получателя-то и нет! Сорвался, уехал не дождавшись. И правда! Какое ему дело до каких-то гонцов, писем? Тут корона очи застит. Корона всего Заречья…

— Эй! Люди-и-и!!! — больше для очистки совести покричал рыцарь. — Отзовитесь! Удальцы лесные! Слышите или нет?!!

Все.

Никто на слышит. Никто не ответит. Никому он не нужен.

Сейчас нужно разыскать лабазы с запасами, набить седельную суму и ехать назад. Пусть Аделия сама решает, можно ли полагаться на слово разбойника или нет.

Вот только…

Годимир зябко поежился. Будто ведро ледяной воды кто-то на голову ему опрокинул.

Ярош!

Ведь он по-прежнему в руках у Сыдора, и вряд ли ему там сладко.

Не годится бросать человека, с которым делил кров и еду, с которым сражался рядом, который пару раз спасал тебе жизнь. Если уедешь и не попытаешься вызволить его, какой же ты рыцарь после этого, пан Годимир из Чечевичей? Одиннадцать поколений предков с того света проклянут тебя. Уж они-то друзей не бросали!

Молодой человек раздраженно дернул повод игреневого, причинив коню напрасную боль. И тут же укорил себя еще и за это.

Ладно, как бы там ни было, а начать нужно с того, что разыскать что-нибудь съестное. А там посмотрим, возвращаться в Ошмяны или идти по следу хэвры Сыдора. Кстати, в своей способности разыскать следы, а тем более идти по ним, Годимир здорово сомневался.

Где ж они поставили лабазы?

По рассказу Аделии, на самой опушке, но так, чтобы избушки, поднятые на бревна-опоры, от постороннего, вороватого взгляда укрывали деревья.

«Вор у вора дубинку украл».

Мысль о разбойниках, опасающихся, чтоб их не обокрали, немного развеселила рыцаря и настроила его на бесшабашный лад. Не повезло сейчас, повезет в скором времени.

Нужно верить в удачу, тогда и она тебе покорится. Это такая панночка, что из жалости никого не поцелует. Она любит смелых, напористых, отчаянных ухажеров.

Взять к примеру его отчаянную атаку на Жамка со стражниками у ворот Ошмян. Задумывался он о неизбежном риске? Ничуть. Шел вперед, не удосужившись даже по сторонам поглядеть, прикинуть пути отступления. Как говорят на его родине, пан или пропал. А полещуки со смехом вторят: «Сгорел сарай, гори и хата!»

И судьба тут же оценила по заслугам его отчаянную удаль и безоглядную храбрость. Пан Тишило и пан Стойгнев пришли на помощь в самый трудный момент. И, в конечном итоге, именно их вмешательство определило его победу. И в глазах слобожан, которые просто в восторг пришли, наблюдая взбучку, заданную стражникам, и в глазах пана Криштофа с паном Добритом, которые, возможно, с ним и разговаривать бы не стали. А если бы он стоял, рассусоливал, пытался привести стражникам доводы разума? В лучшем случае получил бы сапогом под зад, а в худшем — стрелу в горло…

Ну, и что тут у них на опушке?

Длинные тени от могучих буков поползли по земле, давая ей роздых после дневной, изнурительной жары. Птицы в это время улетают к гнездам, готовясь к ночевке.

А что же это за гул?

Вернее, не гул, а жужжание…

Мухи.

Сотни, тысячи, тьмы мух…

Откуда они взялись так далеко от людского жилья, от выгребных ям и свалок?

Вдоль кромки леса, скрытые тенью, стояли четыре вкопанных в землю кола. Здесь-то и роились охочие до падали жужжалки, покрывая едва ли сплошным шевелящимся ковром четыре трупа с безвольно обвисшими конечностями и упавшими на плечи головами. ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

НЕЛЮДИ И НЕ ЛЮДИ

Биение тысяч мелких крылышек в перегретом воздухе создавало тихий, низкий гул, врывавшийся через уши и сжимающий разум, словно обручи пивную бочку. Покрытые копошащимся слоем мухотвы тела настолько противоречили чарующей красоте лесной опушки — сероствольным букам, алеющим волчьим ягодам и ярко-зеленым остреньким стеблям травы, напоминающей осоку, что казались чужеродными. Словно куча навоза на состязании красноречия у шпильманов или стадо свиней посреди рыцарского ристалища.

«Вот так Сыдор! И ведь знал же, что он кровопийца, каких поискать, а согласился письмо везти. А ведь если по справедливости, нужно было, не разговаривая, мечом из Быка, от плеча до пояса…»

Годимир хотел было, плюнув на лабазы и на разбойничьи харчи, отправляться восвояси, но нехорошее предчувствие, шевельнувшееся в душе, заставило его приблизиться к убитым. Вдруг среди них Ярош?

С близкого расстояния он рассмотрел, что мух на самом деле гораздо меньше, чем показалось с первого взгляда. Они летали, кружились небольшими вихрями вокруг кровавых потеков, но все же тел не скрывали.

Рыцарь сглотнул подступивший к горлу комок, понимая, что узнает казненных лютой смертью.

Иконоборцы!