Победитель, или В плену любви

Разница в их положении вызвала следующий вопрос. Краска еще больше залила лицо Манди, и она разрезала оторванный листочек кончиком наманикюренного коготка ее большого пальца.

— Ну, так. — Александр посмотрел на нее испытывающим взглядом. — Как ты добралась из Лаву в Руан? У Флориана богатый отчим?

— Нет, не отчим.

— Так ты не замужем?

— Почему было прямо не спросить меня, кому принадлежит этот дом и чей ребенок лежит в колыбели? Так было бы проще.

— Тогда, кому и чей?

Она улыбнулась, без юмора и теплоты.

— Я содержанка принца Иоанна, графа Мортейна, будущего короля Англии, хотя при его дворе я значусь как белошвейка.

Александр принял эту новость без какого-либо раздражения, хотя внутри его что-то перевернулось, и его сознание молча повторяло имя Иоанна, не веря этому.

Иоанн, известный своим распутством, пьянством и приступами жестокости… Однако это все же объясняло, что она делала в руанской крепости, и почему люди прислушивались к ней.

Это объясняло красивую одежду, дом и драгоценности.

А также это предостерегало его, что он ступает на запретную территорию человека, который может уничтожить его одним щелчком своего королевского пальца.

— Он тебя удовлетворяет? — Александр все-таки не смог скрыть ревность.

Она распростерла руки, выставляя глубокие, свисающие рукава ее платья, на которое ушли ярды баснословно дорогого шелка. На ее длинных запястьях блестели браслеты.

— А как ты думаешь?

Он пожал плечами.

— Иногда мечты лучше, чем то, что получаешь.

Она опустила руки.

— Не для меня. — Ее губы решительно сжались. — Я знаю, о чем ты думаешь, но ты не прав. Он хорошо относится ко мне, а то, что я даю ему взамен, — лишь малая плата за это. Есть такие, которые смотрят на меня свысока и называют шлюхой. В конце концов, мое положение лучше, чем у тех бедных женщин на ристалище. К тому же Иоанн носит хорошую, мягкую одежду, часто моется, и я не считаю, что спать с ним — тяжкое бремя. Я знаю, что это не навсегда, но на данный момент мне это подходит.

Александру нечего было ответить. Казалось, что она взвесила все достоинства и недостатки своего положения и мало, если вообще тяготилась этим. Она казалась черствее, но те, кто не смог построить раковину, чтобы защитить себя от мира, часто под его тяжестью прогибаются и гибнут.

— Тогда я рад за тебя, если ты имеешь то, чего хочешь, — сказал он, но слова, слетавшие с его языка, звучали холодно и неблагородно.

Звук бегущих шагов и лай собаки возвестили о прибытии Флориана, маленькое личико которого сияло от радости. Рядом с ним бежал коричнево-белый терьер с отрубленным хвостом и треугольными загнутыми ушами. Собака отчаянно прыгала к кожаному мячику, который Флориан зажал в кулачке, и даже чуть не сбила ребенка с ног от избытка чувств.

— Тизл хотел поиграть, — объяснил Флориан.

Манди и Александр обменялись взглядами, в которых был взаимный блеск веселья.

— Он тебе так сказал? — спросила Манди.

— Да. Хильда открыла дверь, чтобы выпустить его, и я тоже вышел.

Флориан бросил мячик, и он, прыгая, улетел прямо в центр куста шалфея. Терьер последовал за мячиком, плюхнувшись на нежные листочки, что заставило Манди охнуть от испуга.

Глаза Флориана снова блуждали по ножнам Александра.

— Ты останешься? — спросил ребенок.

— Не сегодня, у меня есть обязанности во дворце. — Александр присел на корточки, чтобы быть к ребенку поближе.

Его сын. Его вновь поглотило чувство удивительной нежности. Вернулась собака, держа в зубах мячик-добычу.

Александр ухватился за мячик и после непродолжительной борьбы вырвал его из пасти собаки и швырнул через весь сад. Он отскочил от стены и шлепнулся прямо в кучу навоза, который должны были закопать.

— Но ты ведь вернешься?

Опять Александр и Манди обменялись взглядами.

— Надеюсь, — сказал он. — Но хороший гость ждет приглашения.

Манди нахмурилась, взгляд ее метался между мужчиной и ребенком.

— Тогда, если твои обязанности не занесут тебя куда-нибудь еще, а мои не призовут меня, то, возможно, завтра ты мог бы отобедать с нами, — неловко сказала она. — И мы сможем закончить наш разговор.

Он не смог остановить стремительный наплыв эмоций, отразившийся на его лице. Даже несмотря на то, что она сказала «закончить», она не закрыла дверь перед его носом.

— Это большая честь для меня, — сказал он, сверкнув рыжевато-коричневыми глазами.

Распространяя навозный запах почти до небес, вернулась ликующая собака с кожаным мячиком, к которому прилипли кусочки навоза и мокрой соломы. В это время с противоположной стороны появилась Хильда, собираясь увести Флориана в дом. Ребенок уцепился за тунику Александра и выпятил нижнюю губу, готовый к битве — с истерикой, если необходимо.

— Простите, миледи, — пыхтела Хильда, и широкая грудь ее приподнималась. — Он сбежал от меня.

Манди выставила руку.

— Ничего, оставь его.

Терьер подбежал к няньке, хвост его вилял, а лапы были испачканы в навозе. Хильда взвизгнула и отскочила в тщетной попытке избежать прикосновения собаки.

Губы Александра судорожно дернулись.

— До завтра, — сказал он Манди, поклонившись. — Я пошлю записку со своим оруженосцем, если вдруг не смогу прийти.