Победитель, или В плену любви

Полное вооружение становилось уже военным анахронизмом. Кольчужная рубаха была скорее символом рыцарства, чем защитой против оружия врага. Манди подумала, что надо радоваться, — воинская судьба Александра хоть чуточку, но милосердна.

Он потянул портупею, которая лежала на сундуке, и нечаянно концом ремня сбросил на пол четки, с которыми Манди молилась.

Александр поднял их. Нечто подобное привозили крестоносцы, возвращаясь с Востока. Он вспомнил, что у его матери был набор коричневых и кремовых амулетов. Странно, что Манди пользуется такими крупными деревянными четками — да еще раскрашенными красными, желтыми и голубыми; прямо нечто детское. Он подумал, что надо бы купить ей что-то более привлекательное, когда они приедут ко двору, но выпустил это из виду.

А Манди взяла бусинки и спрятала их в ларчик. Ее лицо слегка порозовело от смущения, когда Александр увидел их.

Звук падающих бусин добавился к негромкому шуму, который был до этого, и разбудил Флориана. Сонный мальчишка продрал глаза и соскочил с кровати.

Александр побоялся взять мальчика на руки, одетый в холодную сталь. Он только быстро застегнул пояс и присел, чтобы быть на уровне с ним.

— Флориан, мне надо ехать с лордом Уильямом, но я обещаю возвратиться домой вскоре.

Он взял маленькие руки сына в свои.

— Будь хорошим мальчиком, заботься о маме.

Флориан крепко обхватил его.

— Я не хочу оставаться, я хочу поехать с тобой, — выдал он дерзко.

— Слишком темно и холодно, ты должен быть в постели.

— Не должен! — Флориан поставил ноги на устланный сеном пол.

— Ты хочешь стать рыцарем однажды, не правда ли?

— Да, но…

— Рыцарь должен всегда выполнять, как положено, все повеления лорда. Мне было бы куда приятнее остаться здесь, с тобой и мамой, но я должен ехать, чтобы защитить лорда Уильяма. Ты получишь большое удовольствие от поездки со мной, но твой долг — быть здесь, с твоей матерью. На следующей неделе, когда я вернусь, мы все поедем обратно в Англию. Тогда ты сможешь поехать с моей стороны.

— Как твой оруженосец! — Мятеж сразу угас.

— Если будешь правильно себя вести.

Темные глаза Флориана засияли.

— Ты обещаешь?

— Слово чести. А сейчас время отправляться в путь. Но если ты быстро оденешься, то сможешь увидеть меня на дороге.

Флориан быстренько потопал и взял отцовский меч в ножнах, который стоял, прислоненный к стене. С самым серьезным видом он потащил его; темные волосы едва возвышались над рукоятью.

Александр принял оружие серьезно, почти церемонно, и прикрепил ножны к поясу с большим вниманием, зная, что Флориан наблюдал за каждым его движением широко раскрытыми темными глазами, наполненными предвидением рыцарства.

«А почему бы и нет»? — подумал Александр. Большинство мужчин вынуждены бороться с реальностью, но нет серьезных причин бороться с предвидением.

Меч закреплен на положенном месте; Александр нежно взъерошил волосы Флориана и напомнил ему об одежде, а потом повернулся к Манди.

— Хорошо, если и ты посмотришь на мой выезд.

— Каким выкупом ты удержишь меня от слез и плохого настроения? — спросила она.

Он запустил свои пальцы в ее волосы, приблизил к ней лицо и прошептал что-то на ухо. Манди выслушала, потом засмеялась и встряхнула головой.

— Ты обещаешь? — сказала она, подражая предыдущим словам сына.

— Слово чести.

— Так запомни хорошенько.

Она обвила руки вокруг его шеи, и на мгновение мир испарился. Но это продолжалось не дольше, чем на мгновение. Унося на губах тепло и вкус поцелуя, он открыл дверь и вышел в сырое февральское утро.

Уильям Маршалл и его отряд выступали на рассвете, но и в такое время Манди и Флориан, тепло одетые, были среди провожающих. Александр улыбнулся и послал ей воздушный поцелуй — как эхо предыдущего, настоящего поцелуя.

Манди возвратила его, понаблюдала, пока последний конь не исчез под решеткой ворот, а затем с тоской вернулась к своим обязанностям.

Флориан пошел играть в рыцаря с несколькими детьми Маршалла. Лорд Уильям был многодетным отцом — за двенадцать лет Изабелла родила восьмерых детей, четырех девочек и четверых мальчиков. И на очереди было еще одно прибавление — девятое.

Позже, тем же утром, графиня вызвала Манди в свою комнату.

— Я бы хотела, чтобы ты сшила мне мантилью, попросила она. — Такую, которая была бы достаточно импозантной для двора, ты же понимаешь, но и удобной, меня ведь скоро разнесет.

Она указала на пока еще небольшой холмик живота. Даже когда она не была беременной, последствия вынашивания и рождения несколько ослабили брюшные мышцы. Тем не менее, графиня Изабелла оставалась очень привлекательной: высокая и стройная, со светлыми волосами и чистыми аквамариновыми глазами. Сейчас ей не было и тридцати двух лет; она выросла из девочки в женщину в постоянном положении беременности.

— Я не совсем еще уверена. Задержка всего на месяц, — добавила она. — Но этого уже достаточно, чтобы приготовиться.

— Действительно, мадам, — воскликнула Манди и подумала о трехцветных четках в ее ларце.

Возможно, надо объяснить их действие графине.

Возможно, надо также объяснить и Александру.

Или оставить в тайне? Надо ли разглашать женские секреты?