Победитель, или В плену любви

Александр ухватил свое копье, как учил его Уильям Маршалл, и приготовился к атаке. Неоднократно он отрабатывал движения на квинтейне, пока они не превратились в инстинктивное, неосознанное действие. Неоднократно он уезжал победителем с турнирного поля и сохранял себя целым в борьбе. Но в этом случае у него не было выбора соперника, нельзя было выпутаться и уехать прочь или положиться на Харви, выручавшего в любых трудных ситуациях.

Факел на фоне беззвездного неба давал весьма ограниченный обзор, но ле Буше находился в таких же условиях. Александр пробормотал тихую молитву Богу, с которым он находился в сложных отношениях, и направил рысью Самсона в назначенный дальний конец ристалища. Торф был жестким, но не сухим, условия под ногами идеальные. Он потрепал черные уши жеребца, ободряя, и собрался. Самсон фыркнул, легкая дрожь возбуждения пробежала через его тело. Кремовая полоска пены пересекла поводья у шеи.

На другом конце поля ле Буше, наклонившись, повернул своего гнедого и, без предупреждения пришпорив его, помчался через ристалище грохочущим галопом. Будучи недостаточно опытным воином, Александр понимал, что ле Буше приобретает первое преимущество, значительно больший импульс. Если копье попадет правильно, тогда Александр будет или вышиблен из седла, или пронзен, как птичка на вертеле.

В самый последний момент, когда все, что заполняло поле зрения, был надвигающийся всадник, Александр дернул правый повод. Конец копья ле Буше ударил в щит, но задел только край, так как основная сила удара была смягчена внезапным изменением позиции Самсона. Конечно, собственный ответ Александра был той же монетой, не более чем символическое касание копья по щиту, но по крайней мере он достиг дальнего конца ристалища с противоположной стороны, и к тому же ле Буше утратил преимущество в скорости.

Александр крикнул Самсону в ухо и ударил его пятками. Черный жеребец бросился вперед на гнедого коня ле Буше. Крики одобрения немногочисленных зрителей заполнили воздух, хотя и остались не замеченными сражающимися.

Александр держал низко конец копья таким образом, чтобы хорошо видеть цель. Теперь он поднял его, мгновенно прицелился и вложил в удар всю силу. На этот раз ле Буше едва удержался в седле, невольный болезненный вскрик слился с грохотом тяжко сотрясенного щита.

Наконечник копья Александра скользнул по щиту, и древко сломалось от напряжения. Когда он подскакал на край поля и наклонился, Осгар подбежал и преподнес ему свежее копье.

— Давай! — попросил он, блестя маленькими глазками. — За Харви, добей ублюдка!

Александр развернул Самсона и вновь рванулся вперед на ле Буше. Предшествующие два удара дали ему повод верить, что он мог действительно спастись. А на другом конце поля взбешенный Удо ле Буше представлял себе, что может проиграть и таким образом стать объектом насмешек для молодежи из свиты анжуйских принцев. Он ударил шпорами в бока своего коня и с воинственным рыком приготовился встретить соперника.

Свирепый треск копий по щитам раздался в ночи. Оба коня от натиска присели на задние ноги, и оба всадника были сброшены. Александр ударился о землю, воздух покинул его легкие, его рука под щитом полностью онемела. Ему хотелось просто лежать там, где он упал, и позволить миру уйти, но он знал, что должен встать, пока у него было преимущество. Ле Буше, крупный и тяжелый мужчина, должен был приземлиться с большим ударом.

Александр с трудом встал на колени, затем, шатаясь, разогнул ноги, одновременно вытаскивая меч.

Ле Буше лежал неподвижно, раскинув руки. Александр осторожно обошел его, опасаясь любых внезапных движений, но рыцарь оставался неподвижным, как труп. Александр начал думать, что убил его. Концом своего сапога он ткнул ле Буше, и когда рыцарь не ответил, наклонился, чтобы перевернуть его.

Ле Буше вдруг зашевелился и прыгнул на Александра с внезапной львиной силой, сжимая меч в руке. Александр поджал колени и ударил вверх, направляя жесткий удар в ребра ле Буше, но рука, болевшая от удара щитом, все еще плохо действовала, и он не смог сокрушить одетого в кольчугу рыцаря, грозно нависающего над ним.

— Сдавайся, — прорычал Удо ле Буше, схватив Александра за горло.

— Никогда… — Но Александр задыхался, перед его глазами гасли черные звезды, пока он боролся за дыхание.

— Сдавайся, — повторил ле Буше.

— Никогда!

Давление нарастало, и вдруг не осталось никакого дыхания, никаких сил сопротивляться. Никакого воздуха, даже для собственной жизни, и он почувствовал, как скользит в темноту. Только очень смутно он осознавал горящее ощущение в горле, когда шнур золотого креста с аметистами разорвался.

— Все, — торжествующе воскликнул ле Буше. — Я требую все!