Победитель, или В плену любви

Его рука была подвязана на ремне, чтобы он не мог шевелить поврежденным плечом, а нос уткнулся в книгу, которую принц Иоанн дал ему, — «История Британского королевства, изложенная Джеффри Монмаутом».

Элайн была слишком беспокойная, слишком полна живой энергии, чтобы погружаться в исторические изыскания, но она понимала их ценность для своего мужа в такие тихие моменты жизни быть в некоторой степени ученым. И ценила подарок, книгу, украшенную сусальным золотом, как залог или доказательство признания заслуг Амона правящей Анжуйской династией.

Подойдя к мужу сзади, она поцеловала его в шею и небритую щеку.

— Снова странствуешь по дебрям прошлого? — поддразнила она.

— А вы можете предложить лучшее времяпрепровождение? — ответил он, забавляясь. Раненый, одинокий и брошенный мужчина — чем еще заняться, чтобы сделать досуг менее скучным?

Элайн засмеялась и села на колено мужа, заставив его отложить книгу в сторону.

— Вы не станете ценить мою нежность так сильно, если я позволю вам воспринимать ее как данность, — промурлыкала она у его губ.

Они горячо поцеловались, но Элайн взвизгнула и вскочила быстро с его колена, когда обнаружила, что поврежденная рука уже вовсе не на ремне.

Она шлепнула мужа и потерла ягодицу, которую он коварно щипнул.

— Я никогда не принимаю ничего за данность, — посмеиваясь, ответил он. — Чего никак нельзя сказать о вас.

Элайн отвернула носик, но обида была только притворной.

Она налила им обоим по чаше вина и села на его колени перед испускающей тепло жаровней. Наступила тишина, которую каждый воспринимал как блаженство. Чувство, возможно, острее переживала Элайн, которая знала, что ей повезло не стать вдовой. Если бы удар копья оказался чуть более сильным или пришелся немного рядом, Амона не было бы здесь теперь радом с ней.

— Итак, — сказал он через некоторое время, — вы взяли этого ребенка-швею снова в ваше услужение.

— Не такой уж ребенок, — сказала Элайн. — Если я не ошиблась, она родит сама до следующего лета. Ее глаза так округлились, когда она рассматривала нашего сына, и рука гладила живот.

— Она ничего вам не сказала? — в голосе Амона сквозило открытое любопытство. Вынужденно ограниченный в движении, он находил острый интерес в тривиальных вещах, на которые обычно не тратил время. Он был в зале, когда прибыла Манди, и слышал ее просьбы к Элайн о месте в доме.

Элайн покачала головой.

— Она почти валилась с ног, так что я уложила ее в кровать. Она не сообщила мне ничего нового к тому, что сказала в зале, но вскоре я это узнаю.

— Интересно, что случилось с ее мужчиной, — задумался Амон. — Их было трое, защитников ее чести, как я восстанавливаю в памяти — ее отец и те два брата; один большой, как медведь, и другой — такой тихий, как олень в лесу. Вы немного увлеклись младшим, не правда ли?

— Не я, а король Ричард, — сказал она без выражения.

— Да, он был красивым парнем, — отозвался Амон в своем тоне. — И весьма умелым. Уильям Маршалл хвалил его, а он не тот человек, кто раздает дешевые похвалы, хотя, по моему мнению, юноша действовал под влиянием момента, не думая о последствиях.

— И теперь Манди пришла к нашим воротам, лишенная всех трех защитников и в стесненных обстоятельствах. Еще одна неделя на дороге, и ее башмаки износились бы напрочь. — Элайн сжала губы.

— Обычно вы не такая уж покровительница бесприютных, а особенно красивых бабенок, — кольнул Амон.

— Если бы я подумала, что она стала угрозой вашей верности, то выцарапала бы ваши глаза, а не ее, — предупредила Элайн с полусмехом. — Нет, вы не должны думать, что мое сердце вдруг растаяло. Да, девушка в затруднении, но это — более чем просто благотворительность, которая побуждает меня взять ее к себе. Она — лучшая швея, с какой я когда-либо сталкивалась, и отличная компания, когда никого больше нет под руками. Кроме того, — Элайн скользнула взглядом через плечо на Амона, — она не какая-нибудь обычная нищенка. Ее дед — влиятельный английский барон.

— Ох, хватит, вы дразните меня!

— Нет, это — правда. Мать Манди была знатного происхождения, но сбежала с безземельным рыцарем, и они путешествовали по турнирам для того, чтобы жить.

— Манди рассказала вам это, я полагаю? — небрежно спросил Амон.

— Это не история из рыцарского романа, если вы это имеете в виду. — Элайн подняла голову.

— Но она не сообщала вам, кто он?

— Думаю, что она не хотела, чтобы я знала. Проговорилась лишь однажды, когда была сильно взволнована. — Она окинула взглядом мужа. — Я ручаюсь за ее честность. После брака с Бертраном я стала отличать ложь от истины.

Амон потер подбородок.

— Тогда почему, если ее обстоятельства так стеснены, она не отправится в Англию, к своему деду?