Победитель, или В плену любви

На турнирном поле схватка продолжилась и выбивала комья почвы, летящей высоко и свободно, под крики людей и радостный лязг стали на щитах из липы. Александр наблюдал, упиваясь обманчивым видом и ароматом опасности и успеха.

Это был самый большой турнир, который он посетил в Англии до настоящего времени, — массовый сбор в Солсбери, посвященный празднику прихода весны. Было начало мая, и кровь бродила в жилах людей, как сок в деревьях. Насколько глаз мог видеть растянулись шатры и палатки самых смелых цветов или из простого холста — в зависимости от богатства их владельцев. Чувствовалась атмосфера ярмарки, с навесами и палатками мелких торговцев, и зазывалы балагурили среди солдат и наемников, и рыцари прибывали, чтобы испытать свою удачу в условных поединках и схватках.

Накал состязания был слишком высок, но на тот момент, когда Александр поднялся на его гребень, его выучка и жажда победы оказалась выше, чем у любого, кто все же решился выступить против него. Хотя многие соперники занимались фехтованием ежедневно и некоторые имели боевой опыт за плечами и не ожидали ничего, кроме холода старости, они были не просто голодны, но зверски голодны.

Курносый оруженосец подошел к Александру и подал ему мешочек денег, содержащий оплату выкупа, которую задолжал его владелец. Александр поблагодарил его с усмешкой, но предложил подождать, пока проверит, что согласованная сумма в наличии. Если слово нарушалось, это было досадно, но Александр уже знал, что слово рыцаря не всегда столь же благородно, как пелось в популярных балладах, которым верил народ. На поле он всегда пробовал выбирать противников, которые могли позволять себе выкуп. Не было никакого удовольствия лишать средств к существованию человека, который состязался, чтобы прокормиться. Зная, что такое дорога, он всегда испытывал сострадание к тем, кто все еще путешествовал по ней, поскольку знал, как легко может присоединяться к их компании снова.

Оплата была полной, и, освободив оруженосца, он повел Самсона через поле к палаткам торговцев и остановился около маленькой мастерской Дженкина, специалиста по рукояткам.

Дженкин следовал за турнирами и обслуживал рыцарей на протяжении сорока лет, главным образом во Фландрии и Нормандии, а теперь и в Англии, где король Ричард сделал турниры законными, чтобы увеличить доходы казны, в которых он нуждался, ведя войну против Филиппа Французского. Дженкин приближался к шестидесяти годам, и жизнь на открытом воздухе, в постоянном движении оставила ему распухшие от артрита суставы и твердый, циничный характер.

Александр прислонился к одному из шестов, поддерживающих палатку старика, и обратил пристальный взгляд на поле, где серьезно бились шесть человек. Солнце отсвечивало от центра щита и ослепило его глаза, прежде чем он распознал герб, принадлежащий рыцарю Джордану де Сакьевилю, одному из свиты Уильяма Маршалла. Собственным владением Маршаллов был Уилтшир, и Александр задавался вопросом, наблюдал ли знатный лорд здесь соревнование.

Дженкин отложил инструменты и захромал к Александру с грубым вопросом относительно его дела.

Александр обратился к седеющему старику и показал ему свой спрятанный в ножны меч.

— Мне необходима новая рукоять; сделаете, Джен, завтра, если возможно?

Дженкин осмотрел потертое поврежденное крепление и прикинул длину рукояти.

— Сомневаюсь, что получится. Могу сделать это только к пятнице, — сказал он кратко. — Что положить, выворотку или бычью кожу?

— Конечно, выворотку, и лучшую из того, что есть. Я не хочу, чтобы моя рукоять оскользнулась от пота.

Александр вздрогнул; один из рыцарей в схватке не отразил удар должным образом и был вышиблен из седла.

— Дурацкая профессия, — фыркнул Дженкин.

— Но с нее вы имеете постоянный заработок, — сказал Александр сухо.

— Да, я этим занимаюсь. Дураков надо поскорее освобождать от денег. — Он протянул свою бесформенную руку, которая, несмотря на ее уродство, ничуть не мешала его превосходным навыкам. — Половина оплаты сразу; половина, когда будете забирать.

Александр засмеялся и покачал головой, задаваясь вопросом, как получилось, что Дженкин, много лет оскорбляя множество воинов, все еще оставался при своем деле. Наверное, дело в том, предположил он, что никто пока не смог превзойти в мастерстве старого оружейника.

Он выудил требуемые монеты из мешочка с выкупом, который ему только что дали, и вручил их.

— Завтра, — сказал он твердо.

— Посмотрю, что можно сделать. — Дженкин поймал серебро с ловкостью шустрого юнца, затем кивнул за правое плечо Александра. — Кто-то хочет видеть вас.

Александр обернулся и ткнулся глазами — даже челюсть отвисла — в блистательное и грозное явление Уильяма Маршалла, лорда Чепстоу и Уска, Пемброука и Стригвила, Орбека и Лонгвилля в Нормандии. Сегодня лорд был одет не как воин, но как магнат — весь в богато расшитом шелке и тончайшей шерсти, украшенной драгоценностями и золотым шнурком.

— Мой лорд. — Александр поклонился с уважением.