Победитель крыс

И тут Борис заметил, что и вправду писк прекратился, да и вообще никаких звуков со стороны их преследователей не доносится. За неловким для него разговором он не сразу это ощутил.

— Хорошо бы успеть! — сказал стремительным голосом Степа. — Пока ров не наполнился. А то хоть Старуха и говорит, что огонь не вода — охватит, не выплывешь, порой из воды выбраться оказывается много трудней. Ибо никогда не знаешь, что ждет тебя на том берегу.

Произнеся эти малопонятные слова („Какой ров? Куда плыть? Какой тот берег?“), Степа подкрутил усы, усмехнулся, подмигнул Борису и, бросив решительное „Ждите!“, скрылся в затемненную часть коридора, откуда вскоре и крикнул шепотом:

— Нашел! Скорее сюда! Только по стенке — в середине капкан!

Они шли вдоль стены, прислонясь к ней спиной, пока мягкая кошачья лапа не взяла Бориса за плечо:

— Дай руку, — сказал Степа. — Чувствуешь перила? Держись за них и вниз, за мной. Нам надо сейчас спуститься по Служебной Лестнице, она для спуска вниз всегда открыта. Свет зажигать не будем. Там, внизу, что-нибудь придумаем.

Перила были железные и ужасно холодные. Еще холоднее, чем стена. Ступени под ногами были плоские и позванивали, как металлические. Борис не удержался, наклонился и потрогал пальцами: они и были металлические. Топор тяготил руку, хотя и придавал уверенность, но Борис знал, что это пока еще они не встретились с врагами. Потому что на самом деле он и представить не мог, что он, Борис Кузьмин, ученик девятого класса, своей рукой, своим топором сможет разрубить кому-нибудь голову. Или даже, не убивая, просто ударить так, чтобы разрубить чужое живое тело. Ему казалось, во всяком случае надеялось, что все ограничится взаимными угрозами, и крысы, увидев их вооруженными, отступят. Пока, правда, отступали они.

Степа уверенно шел вниз, они следовали за ним. Не случайно бабушка Настя (думал Борис, держась цепко за перила, чтоб не оскользнуться на мокрых железных ступеньках) всегда говорила, что коты все ходы и выходы во всех домах и дворах знают, потому как они и есть настоящие домовые и хранители очага, а все остальные, кто домовыми прикидываются, — нечистая сила. Поскольку же до сегодняшнего дня Борис не очень-то представлял себе, как они выглядят, домовые эти (а в детстве и вообще путал с домоуправами), да и в слове слышалась дымчатость, то пушистые дымчатые коты и стали им отождествляться с домовыми. А потом и вообще все коты независимо от расцветки. А теперь он и сам убеждался, что коты все щели знают.

Спуск в темноту казался бесконечным, топор уже выскальзывал из уставших пальцев, а в спину шептал второй кот:

— Неужели нельзя не топать так, словно ты на параде!

И действительно, когда он прислушался, он понял, что слышит только шум своих шагов и своего дыхания: коты в своих сапожках ступали совершенно беззвучно. Но только Борис решил идти на цыпочках, хотя это было и труднее, как наткнулся на Степу, присевшего на корточки и всматривавшегося во что-то, что было впереди.

— Стой. Тихо… Не падай… — Степа придержал Бориса лапой, когда тот от неожиданности чуть не перелетел через него.

Слышно было, как стекала по ступенькам вода. Но Степа смотрел не вниз, а вперед. Второй кот не споткнулся („Ах да, коты ведь видят в темноте“, — подумал Борис), а. остановился на ступеньку выше Бориса.

— Она? — спросил он.

— Похоже, она, — ответил Степа.

— Тебе видно? Или мне тоже посветить?

— Пожалуй, подбавь огоньку.

И тут Борис, пораженный, заметил, что глаза у родовитого кота из Кистеневки зажглись, как две желтые фары у автомобиля, и он направил их огонь туда, куда смотрел и Степа.

— Посторонись, — пробурчал мрачный кот, пробираясь к приятелю.

Они вдвоем смотрели вниз, а теперь, при свете их глаз, Борис тоже видел деревянную, тяжелую, окованную железом дверь с широкой щелью внизу. В эту щель вливалась вода, стекавшая по ступенькам из коридора. Наверху послышался писк крыс, пробежавших мимо Служебной Лестницы и не заметивших её.

— Ишь помчались! — буркнул мрачный, не сводя глаз с двери.

— Может, у них есть другой ход в подвал? — шепотом высказал предположение Степа.

— Черт их знает! Во всяком случае ров они наполнили, я думаю.

— Н-да, г-мяу. И все же другого пути на карниз иначе, как через подвал, нет. Стало быть, надо рисковать. Ничего, огонь силен, вода сильнее огня, земля сильнее воды, человек сильнее земли… Так ведь люди говорят? Что, Борис, скажешь?

— Не знаю, — снова робко сказал тот, чувствуя себя маленьким и потерянным, — я ведь не знаю, ни как нам идти, ни куда. Может быть, раз они, крысы то есть, пробежали мимо, мы можем вернуться и проскочить мимо оставленных часовых, наверно, их там немного, и на улицу, под дождь, а под дождем вряд ли кто нас найдет…

Коты переглянулись, и огонь их глаз поприутих.

— Говорил я тебе! — мрачный кот в сердцах махнул лапой, как бы отметая Бориса в сторону. — Все они одним миром мазаны. Сам теперь видишь, что этот сученок с первых же шагов испугался. Пошли выведем его к чертовой матери — и ходу!