Победитель крыс

— Сил нет, — улыбнулся виновато Борис. Он вдруг почувствовал, что и впрямь устал так, что рта не раскрыть. — Я бы лучше отдохнул немного, полежал, поспал.

— Кто же против? И отдохнешь тоже. Ты заслужил, — важным голосом, полным заботы, сказал Саня.

— Только пусть он вначале расскажет про свой подвиг, а потом уж отдыхает, — жеманно и капризно требовала блондинка, розовая и гладкокожая, как и все юные блондинки, непонятно к кому обращаясь, но подавшись вперед и пожирая Бориса глазами.

— Правда, расскажи нам, а мы послушаем, — сказала и полная шатенка, подперев рукой голову и приготовившись слушать.

— Помолчи! — прервал шатенку Саша. — Тебя никто не просил высказываться. Да и ты, Саня, то орешь и дурака строишь, то о заслугах говоришь. Твоей оценки тоже никто не спрашивает. А что касается девушек, то их бы я вообще попросил бы сегодняшний вечер поменьше рот раскрывать, не их ума это дело. Их дело нас развлекать и веселить, а не задавать вопросы и не утомлять. Ты что, Ойле, помрачнела? К тебе это тоже относится. Ты тоже нас можешь развлечь, спеть, например, — Саша был уже совершенно пьян, а Борис успел заметить, что, когда Саша напивался, он становился груб и агрессивен. Но все равно он ничего не осмелился ему сказать, потому что ему неловко было затыкать рот взрослому человеку, который считает его героем и так хвалит его.

Но Ойле сухо сказала:

— Не буду, — и отложила гитару. — Я не привыкла к хамству.

— Да ладно тебе дуться на каждое слово, — сказал Саня. — Собрались в кои-то веки друзья, никаких тварей нет кругом. Хорошо. А тут опять ссоры, раздоры. Ох, уж эти бабы!

— Я, пожалуй, пойду отсюда, — сказала Ойле, вставая.

— Да ладно, ну что в самом деле за дела!.. От этих женщин одни неурядицы, все-таки Саша прав, — сказал Саня. — Я вам об этом свои стихи прочту, а ты, Ойле, меня поправишь, если я в чем ошибся, только вряд ли, потому что все верно.

И он прочел, даже привстав с шутовской важностью:

— Да будет проклят женский пол,
Что дьявольским цветком расцвел,
Злосчастья сея семена
На все века и времена, —
Его создал сам Сатана!

— Мы что тебе, крысы что ли?! — запищали девицы. А Саша расхохотался громко, расплескивая водку из лафитника, который держал в дрожавшей руке. Его мятое, белесое лицо, слегка покрасневшее от выпитого, обратилось к Сане.

— Все-таки люблю я тебя, шута горохового, — сказал он. — Бориса я люблю больше, потому что он герой и мой друг, и я этим горжусь, что у меня такой друг, который сумел добраться до Мудреца. Пью за вас обоих, — и он снова выпил.

Снова раздался звон бокалов, смех и веселье восстановились, все по очереди произносили тосты в честь Бориса, а о том, что он хотел отдохнуть, вроде бы все и забыли, да и он тоже не поминал, ему нравилось это чествование, никогда он такого не переживал, тщеславие его было удовлетворено с переизбытком, все высокие слова заставляли невольно думать о себе хорошо и значительно, и самому в каждом своем слове искать некий глубокий смысл. И он сидел, пересидев усталость и дремоту, довольно долго, восхищаясь и собой, и всеми остальными.

От упоения собой у него кружилась голова. Ойле больше не чинилась, она играла на гитаре и пела. И Борис чувствовал, что он все больше и больше влюбляется в нее. Подчиняясь общему угарному настроению, он сам того не заметил, как выпил несколько лафитничков водки, но вот третий или четвертый из них вдруг оказался лишним, Его повело, замутило, и вдруг, как тогда в Деревяшке, когда ему пришлось прыгать через огонь вместе с Котами, словно отстранился от происходящего, начал наблюдать за всем со стороны, как зритель, а не как участник. А вспомнив Котов и Деревяшку, он вспомнил, как его рвало на кухне, и укоризну Степы по поводу его пьянства, но еще что-то очень важное не вспоминалось: зачем Коты волокли его, рискуя жизнью, к Мудрецу и зачем ему нужен был Мудрец. То, что он был нужен, это ясно, все его с этим поздравляют, что он до Мудреца добрался, но вот зачем? Пока другие веселились, он погрузился в мучительные, потому что бесплодные, безрезультатные воспоминания-размышления, пьяные и сопровождаемые обильным потом, который катился по лицу. «О чем? Нет, зачем? При чем здесь Коты? Коты молодцы, они сделали свое дело, довели меня до Мудреца и ушли. Тогда несправедливо, что пьют только за меня, а Котов не. вспоминают, Надо сказать тост. А то без них бы ничего не вышло. Нет, но забыл я не это. Что-то еще. Чего-то я пока не сделал. Ладно, скажу пока о Котах, а тогда сразу вспомню и остальное».