Победитель. Лунная трилогия

Торфа осталось очень немного, нужно было экономить его, чтобы хватило на целую ночь. Когда мы проверили свои запасы, оказалось, что на двадцать четыре часа приходилась небольшая кучка торфа, едва наполняющая маленькую переносную печь.

— Но мы же замерзнем, если будем так мало топить, — воскликнула Марта, когда мы показали ей готовые порции.

Петр пожал плечами.

— Если будем жечь больше — замерзнем еще быстрее, когда торф кончится! Будем теплее укрываться.

— Зачем мы уехали из Полярной Страны! — причитала Марта. — Том не перенесет холода, он такой маленький и слабый.

— Ах, Том! — пренебрежительно бросил Петр сквозь зубы.

Уже тогда я заметил, что каждое упоминание о ребенке невероятно его раздражало. Меня это задевало вдвойне: во-первых, я сам полюбил прелестного малыша, а во-вторых, речь шла о Марте. Страстно привязанная к сыну, она болезненно ощущала неприязнь Петра, и я не раз видел, как она бросала на него взгляд, в котором упрек соединялся с инстинктивным страхом. Я заметил также, что она никогда не оставляла ребенка на попечение Петра, хотя мне доверяла его часто, когда сама была занята делом.

— Том — не самая значительная персона здесь, — проворчал Петр немного погодя, — и даже если он умрет…

Обычно Марта молча сносила подобные высказывания, но теперь внезапно вскочила на ноги и подошла к Петру с горящими глазами.

— Слушай, ты, — сказала она приглушенным голосом. — Том — самая значительная персона, и он не замерзнет, потому что сначала я убью тебя и твоими костями буду топить печь!

Сказав это, она сверкнула перед ним маленьким индусским стилетом, острия которых обычно бывают отравлены. До этого времени мы даже не подозревали, что это страшное оружие все время находилось при ней.

Петр невольно отпрянул. Он попытался усмехнуться, но в голосе и во взгляде малабарки была такая страшная, неумолимая угроза, что он побледнел и напрасно попытался скрыть свое замешательство.

Я громко, хотя немного принужденно, рассмеялся, чтобы смягчить конфликт.

— Да, Марта заботится о сыне, ничего не скажешь! — воскликнул я. — Пойдем, Петр, поразмыслим, как нам спастись от ночного мороза, чтобы не пришлось сжигать наши кости!

План мой был достаточно прост. Мы выкопали совместными усилиями большую яму, в которую можно было уместить автомобиль, а поместив его туда, укрыть сверху землей и листьями. Таким образом, мы могли быть уверены, что автомобиль не будет терять много тепла и его легче будет отогревать.

Солнце уже почти зашло, когда мы наконец окончили работу Однако в автомобиль еще не заходили — после долгого дня воздух был теплым и приятным; широкая красная вечерняя заря освещала медленно погружающуюся в сумрак равнину, на которой сверкали только ближние озера, как кубки, наполненные живым серебром или, когда на них попадал свет зари, кровью.

Мы вместе уселись на пригорке неподалеку от автомобиля, но разговор не клеился. Последний инцидент произвел на нас всех сильное впечатление. Поэтому после нескольких брошенных фраз мы замолкали, и вновь наступала тишина, которую прерывал только шум водопада и сливающийся с ним голос Марты, которая напевала сыну какие-то трогательные, протяжные индусские мелодии.

Слушая этот напев и задумчиво наблюдая за гаснущим в темноте зеркалом озера, я вдруг услышал, как Петр тихо вскрикнул. Это вырвало меня из задумчивости, и я вопросительно посмотрел на него. Он вытянул руку в сторону равнины:

— Смотри, смотри!

На равнине происходило нечто необычное. По мере того как небо темнело, земля становилась все светлее. Сразу же как будто горсть мелких голубых искр рассыпалась по берегам реки. Потом этих искр стало гораздо больше, они сверкали и справа, и слева, и перед нами — везде. Через полчаса уже вся равнина сверкала, как будто затянутая звездным туманом. Озера выглядели на ней как черные пятна.

Марта перестала напевать и смотрела вместе с нами на это волшебное зрелище.

Только через некоторое время я понял, что это была фосфоресценция тех странных растений с большими листьями, которые покрывали здесь обширную территорию. Внутренняя их поверхность сверкала, как гнилушки в наших лесах.

Это длилось недолго. Едва только час мы смогли наслаждаться этой необыкновенной картиной, как огоньки стали гаснуть один за другим. Листья закрывались и сворачивались под действием холода на двухнедельный сон.

Начала выпадать обильная роса — и наступило время укрыться в нашем автомобиле.

Ночь была морозной, но мы неплохо перенесли ее с нашим небольшим запасом топлива благодаря предпринятым действиям. Из автомобиля мы не выходили ни на минуту, чтобы не терять тепла. Через окна мы тоже не могли видеть, что творится снаружи, так как весь автомобиль, как я уже упоминал, был полностью укрыт листьями растений и землей. На эти две недели мы были совершенно отрезаны от мира.