Победитель. Лунная трилогия

Удивительно! Обычно меня только раздражал и сердил плач этих карликов, а сейчас — не знаю — либо от волнения, вызванного неожиданными словами Ады, либо из-за возникшей у меня мысли о последнем путешествии в пустыню под светящуюся над ней Землю, меня охватила огромная жалость к ним и печаль.

Я повернулся к ним, и Ян, видимо, осмелевший под моим взглядом, выступил на несколько шагов вперед и сказал, глядя мне в глаза:

— Старый Человек, разве это обязательно? Разве там еще ждут тебя? Ты обещал им вернуться? А мы должны остаться одни?

В эту минуту меня как будто обухом ударили по голове! Ко мне внезапно пришло озарение!

Пушка!

Да, пушка! Пушка, оставленная у могилы О’Тамора, там, в пустыне!

Перед глазами у меня все закружилось. Обеими руками я схватился за сердце, боясь, как бы оно не выскочило из груди.

Я устремил свой взор на краешек земного диска, виднеющийся на горизонте, а в голове у меня мелькали какие-то сумасшедшие обрывки мыслей: путешествие… пустыня… пушка… выстрел… мои земные братья… дневник… а потом серая мгла, все растворяющая в себе: я понял, это смерть!

Я совершенно забыл, где я нахожусь, что делается вокруг меня. Они, онемев, смотрели на меня с огромным удивлением, но я их не видел. Как сквозь сон до меня долетел только голос Ады:

— Отойдите, Старый Человек разговаривает с Землей. Скоро он покинет нас.

Когда я пришел в себя от первого ошеломляющего впечатления, которое произвела на меня эта мысль, то заметил, что нахожусь в одиночестве.

Я понял, что это указание свыше, что я должен идти в пустыню, найти пушку, переслать на Землю последнее сообщение и свой прощальный привет и умереть в пустыне.

Через какое-то время я рассказал Аде и Яну о своем решении, они выслушали его с мрачно опущенными головами, но без всяких возражений, как будто были готовы к этому.

О возвращении их на море не было и речи. Они хотели остаться здесь до моего отъезда.

Окончилась моя лунная трагедия! Я нахожусь там, где в первый раз увидел на Луне луга, зелень и жизнь; тогда я пришел сюда после трудного путешествия через мертвую пустыню, а сейчас ухожу, чтобы преодолеть ее во второй и последний раз.

Тяжело у меня на сердце, но в то же время удивительно спокойно. Я смотрю на минувшую жизнь, и мне кажется, что наступило время подвести итоги. Я хотел бы, как это делают люди на Земле, готовясь к смерти, очиститься от грехов, но удивительная вещь, на уста мне просятся мои несчастья. Возможно, они и являются мои грехами?

Еще в детстве мне было тесно на Земле, которую создал для нас Господь, и я все время мысленно летел в иные миры, сверкающие на небосклоне…

Едва став мужчиной, я был охвачен безумной жаждой познания новых миров, и воспользовался обстоятельствами, чтобы с легким сердцем покинуть мать-Землю ради серебряной планеты, притягивающей лунатиков. Я был грешен, Господи, и поэтому несчастен…

Я видел смерть товарищей и друзей, страдая в душе, но готов был бороться с ними за глоток воздуха, необходимый для поддержания жизни, либо за женщину, которая не принадлежала ни одному из тех, кто протягивал к ней руки… А будучи свидетелем ее несчастья, виновником которого тоже являлся, не сделал ничего, чтобы помочь ей…

Потом я остался один в этом страшном мире, куда занесла меня собственная воля, и, занимаясь воспитанием порученного мне поколения лунных жителей, не сумел пробудить в них духовности и заставить их обратить глаза к небу… Да, вместо любви я испытывал к ним презрение и позволил почитать себя и молиться мне, в то время как это должно принадлежать Тебе одному, Господи!

А теперь, измученный тоской и болью, я оставляю этих вверенных мне людей и отправляюсь в последнее, печальное путешествие, встретить смерть перед лицом Земли!

Грешен я, Господи, и несчастен!

Жизнь моя распалась на две большие части, из которых одна была полна желанием познать неизведанное, а другая — тоской по утраченному… И обе были болезненны и печальны…

Я не получил то, чего желал, потому что лишь на шаг продвинулся на пути познания, и даже не знаю всех тайн того места, где нахожусь. Напрасно я всем пожертвовал, напрасно преодолел голубое межзвездное пространство, прошел по пустыне, страшнее которой ничего не может быть, напрасно столько лет прожил на этой серебряной планете: вокруг меня и сейчас столько же загадок, сколько полвека назад…

И тоскую я по тому, что никогда не вернется назад.

И так прошла вся моя жизнь!

С умилением и тоской я смотрю на пустыню, в которую вскоре направлю свой автомобиль, чтобы остаться одному — до самой смерти.

Эти люди, последние, каких я вижу, останутся здесь… Они, наверное, поднимутся на гору и еще долго будут смотреть мне вслед, на черный автомобиль, исчезающий вдали, а потом вернутся к своему народу и скажут: Старый Человек ушел от нас.

И из этого, из этих слов здесь когда-нибудь вырастет легенда, как и о нашем приходе в этот мир!

Грешен я, Господи..

Приближается минута отъезда

VII