Победитель остается один

– Простите, я неудачно выразился, мсье Моррис. Но у меня к вам очень срочное дело. Давайте оставим литературу в покое… Хотелось бы знать ваше мнение о том, что мы вам прислали…

– Сожалею, но без литературы нам не обойтись. Роман Стивенсона повествует об одном совершенно нормальном человеке, докторе Джекилле, который время от времени, испытывая неудержимое побуждение убивать, превращается в иное существо по имени мистер Хайд. Разрушительные инстинкты свойственны всем нам, инспектор. И действия серийного убийцы угрожают не только нашей безопасности, но и нашему душевному здоровью. Ибо внутри каждого человека, сколько ни есть их на свете, заключена колоссальная разрушительная сила, и всем нам иногда случается испытывать желание, сильнее всего подавляемое обществом, – желание отнять чужую жизнь. Причины этого разнообразны: кто-то желает сделать мир более совершенным, кто-то – отомстить за какую-то давнюю детскую обиду, в ком-то проснулась задавленная ненависть к обществу и прочее… Но сознательно или нет, каждый из нас думал об этом – пусть даже когда-то в детстве.

Он снова со значением помолчал.

– Полагаю, что и вы, независимо от вашего рода деятельности, довольно отчетливо представляете себе, каково оно, это желание. И вам случалось мучить кошку и сжигать безобидных насекомых.

Теперь уже Савуа, ничего не отвечая, окидывает собеседника холодным непроницаемым взглядом. Моррис, однако, расценив молчание как знак согласия, продолжает с прежним видом небрежного превосходства:

– И не надо тешить себя иллюзией, будто вы найдете настоящего безумца – всклокоченного, с блуждающим взором, со странной улыбкой на устах… Если бы вы читали немного больше – впрочем, я теперь знаю, что вы очень занятой человек, – я посоветовал бы вам сочинение Ханны Арендт «Банальность зла. Эйхман в Иерусалиме». Автор описывает суд над одним из самых страшных серийных убийц, каких только знавала история. Разумеется, ему требовались помощники, без которых он бы не справился с порученной ему масштабной задачей по очищению рода человеческого. Минутку!

Моррис подходит к своему компьютеру. Он знает, что посетитель хочет всего лишь узнать выводы, но в данном случае их нет и быть не может. Надо вразумить его, подготовить к трудностям – а ему несомненно придется их испытать.

– Ага, вот! Арендт подробно анализирует суд над Адольфом Эйхманом, одним из главных исполнителей плана Гитлера по уничтожению евреев, участником убийства шести миллионов человек. На странице 25 она пишет, что полдесятка психиатров пришли к выводу о его полной вменяемости. Его психологический портрет, его отношения с женой, детьми, отцом и матерью полностью укладывались в социальные стереотипы поведения, характерного для законопослушного и респектабельного члена общества. Вот что она пишет:

«Проблема заключалась в том, что Эйхман производил впечатление такого же, как все, и в нем не замечалось никакой склонности к извращениям или садизму. Они и в самом деле совершенно нормальны (…) С точки зрения наших установлений эта нормальность внушает не меньший ужас, чем совершенные им преступления».

Вот теперь можно переходить к делу.

– Судя по результатам судебно-медицинской экспертизы, жертвы не подвергались сексуальному насилию…

– Доктор Моррис, мне надо решить сложную задачу и сделать это в самые сжатые сроки. Я должен быть уверен, что перед нами серийный убийца. Само собой разумеется, что никто не сможет изнасиловать мужчину на многолюдной вечеринке или девушку – на скамейке в центре города.

Англичанин, будто не слыша его, продолжает:

– …Что весьма характерно для многих серийных убийц. И многие из них руководствуются, с позволения сказать, «гуманными соображениями». Медицинские сестры, избавляющие неизлечимо больных от страданий, социальные работники, которые из жалости к престарелым и инвалидам приходят к выводу, что в мире ином им было бы гораздо лучше – подобный случай произошел недавно в Калифорнии. Есть и такие, кто пытается перестроить общество – их жертвами становятся прежде всего проститутки…

– Мсье Моррис, я приехал не за тем, чтобы…

На этот раз англичанин слегка повысил голос:

– А я вас вообще не приглашал. Я делаю вам одолжение. Если угодно, можете уходить. А если решите остаться, перестаньте ежеминутно прерывать цепь моих рассуждений: прежде чем поймать кого-нибудь, надо сначала его понять…

– Так вы вправду полагаете, что перед нами серийный убийца?

– Я еще не закончил.

Савуа едва сдерживается. Стоило, в самом-то деле, так торопиться?! Может, лучше было дождаться, пока журналисты не запутаются окончательно, и тогда уж представить им готовое решение?

– Простите. Продолжайте.