Победитель остается один

— Все правильно — слова типичного трудоголика. Я знаю, знаю, что хватит… Я узнал вас — видел ваши снимки в фоторепортажах с благотворительных ярмарок, конгрессов и даже те, где вы запечатлены рядом с нашим президентом… У него — замечу мимоходом, — симптомы того же порядка. Так вот, одних денег тут недостаточно. Хочу понять, хватит ли у вас воли.

Игорь подумал о Еве, о доме в горах, о семье, которую ему бы так хотелось создать, о сотнях миллионов долларов, лежащих на его счетах. И еще подумал о своем престиже, о достигнутом могуществе и о том, как трудно будет расставаться со всем этим.

— Я вовсе не предлагаю вам бросить то, чем вы занимаетесь, — будто читая его мысли, сказал психотерапевт. — Задача в том, чтобы вы стали воспринимать свое дело как источник радости, чтобы не были одержимы им, а забота о нем не превратилась в навязчивую идею. И в чем же главная причина того, что вы рискнули обратиться ко мне? В конце концов, люди вашего склада и уровня получают удовольствие от того, что делают, и ни один из ваших друзей, находящихся в том же положении, не признается, что ему нужна помощь…

Игорь опустил голову.

— Ну, так в чем же? Молчите? А хотите, я отвечу за вас? В том, что ваша семейная жизнь дала трещину.

— Да нет, дело еще хуже. У моей жены — те же самые симптомы. После нашей поездки на Байкал она стала отдаляться от меня. А если есть на свете человек, ради которого я готов снова убивать, то…

Он осекся, поняв, что говорит лишнее. Но психотерапевт по ту сторону стола и бровью не повел.

— Если есть на свете человек, ради которого я готов на… готов пойти на что угодно, то это моя жена.

Доктор вызвал свою ассистентку и попросил ее записать пациента на серию сеансов психотерапии. Он не спрашивал, свободен ли будет пациент такого-то числа в таком-то часу: психотерапия заключалась в том, чтобы с самого начала дать понять — даже самые важные деловые встречи и переговоры придется отложить или перенести.

— Позвольте спросить… Доктор кивнул.

— Скажите… А то, что я работаю больше, чем должен, не может быть истолковано в каком-то высоком, благородном смысле? Ну, как глубокое уважение к Господу, который-то и даровал мне в этой жизни такие возможности. Как способ исправить нравы общества, даже если для этого мне порой приходилось действовать методами, которые немного…

Он вдруг осекся.

— «Немного» — что?

— Нет, ничего.

От доктора Игорь вышел, чувствуя одновременно и смятение, и облегчение. Вероятно, психотерапевт не понимает сути того, чем занят его пациент: в жизни всегда есть смысл, все люди сообщаются между собой, и очень часто приходится удалять злокачественную опухоль ради того, чтобы сохранить весь организм. Каждый запирается в своем мирке, строит планы, не берущие в расчет ближнего, верит, что планета — это всего лишь участок земли, который надо возделывать, повинуется своим инстинктам и желаниям, не уделяя ни малейшего внимания всеобщему благосостоянию.

Нет, он не разрушал свою семью — он всего лишь хотел, чтобы мир, где будут жить его дети, был лучше нынешнего. Чтобы в нем не было ни наркотиков, ни войн, ни позорного рынка секс-услуг. Чтобы в нем царствовала великая сила любви, способная объединить супругов, народы, нации, религии. Ева поняла бы его — даже когда их брак переживал кризис, без сомнения насланный Нечистым.

На следующий день он поручил своей секретарше отказаться от сеансов психотерапии под тем предлогом, что у него много важных дел. Он разрабатывает грандиозный план очищения мира, нуждается в помощи и уже связался с некоей группой, которая настроена поработать на него.

Два месяца спустя женщина, которую он любил, бросила его. Ее обуял дьявол. Ибо иначе он не мог объяснить мотивы некоторых ее поступков.

К действительности его возвращает резкий звук отодвигаемого кресла. Повернув голову, он видит перед собой женщину: в одной руке у нее стакан виски, в другой — дымящийся окурок. Хорошо одета, но явно нетрезва.

— Можно мне тут присесть? А то все столы заняты…

— Вы уже сели.

— Это невозможно… — говорит женщина, словно продолжая начатый разговор со старинным знакомым. — Это просто невозможно. Полиция выставила меня из госпиталя! А тот, из-за кого я полдня провела в самолете и вынуждена была снять номер в отеле за двойную цену, сейчас при смерти… Наркотики!

Она из полиции?

Или ее слова не имеют отношения к тому, о чем он думал?

— А что вы… нет, давай лучше на «ты»… Что ты здесь делаешь? И тебе не жарко? Почему не снимешь пиджак? Хочешь, чтобы все восхищались твоей элегантностью?

Как всегда, люди сами выбирают свою судьбу. И эта женщина — тоже.

— Я всегда ношу пиджак, независимо от того, какая погода… А вы, наверное, актриса?

Женщина заливается смехом, в котором, однако, позванивают истерические нотки:

— Ну, пусть актриса… Да, я актриса! Играю роль той, кто с отрочества лелеял мечту, рос с ней, семь тяжелейших лет боролся за ее осуществление, заложил дом, работал без передышки…

— Я знаю, что это такое.