Победитель получает счет

Странная вещь, но два персонажа, давняя сокурсница Ларисы и этот симпатичный мужчина, оба они выиграли после смерти Окорокова. Как ни крути, Вересаев получил фирму, а Людмила – свободу, которой, как показалось Ларисе, она была лишена в браке с Андреем. Все это подкреплялось деньгами Окорокова, которые ей, как его законной жене, достались в наследство.

Но это могло быть всего лишь совпадением, и оба они, несмотря на очевидные мотивы, могли быть непричастны к случившемуся.

Кирилл оказался на месте и сразу же узнал Ларису. Вопрос относительно некоего Узла поставил его, однако, в тупик. Спустя несколько секунд он нашелся:

– Ну есть морской узел, есть железнодорожный… А что?

– Нет, это совсем не то, – возразила Лариса. – Дело в том, что в блокноте Окорокова я нашла непонятную запись: «Разобраться с Узлом». Что это может значить? Вы, может быть, в курсе, как непосредственный компаньон Андрея?

– Нет, – немного подумав, ответил Вересаев. – Абсолютно не представляю, что это может быть. Вернее, кто… Похоже на кличку какую-то. А может быть, он действительно какой-то узел имел в виду? Хотя… У нас вроде бы в фирме никаких проблем ни с какими узлами не было.

На этом их разговор и закончился. Лариса получила в руки некую наводку, но как ей воспользоваться, пока что не знала. Ни Людмила, ни Вересаев понятия не имели, что означала запись в блокноте ныне покойного Окорокова.

Глава 6

Этот день ознаменовался для Ларисы не только активностью на фронтах частного сыска, но и заботами, связанными с рестораном. Она приехала в свое «детище» уже во второй половине дня и сразу же поняла, что произошло что-то неладное. Официантки двигались как-то чересчур суетливо, наспех выставляя на стол заказанные блюда. Вид у них всех был встрепанный, и они то и дело торопливо выбегали из зала. Лариса прошла внутрь и уже из конца помещения услышала знакомый каркающий голос, разносившийся на все служебные помещения:

– Давайте, давайте! Работайте, живо! А то провалимся здесь все к чертовой матери! Катька! Куда пошла?! Я тебе такой перекур устрою, будешь два месяца в уборщицах ходить! Работай давай!

Орал Дмитрий Степанович Городов – его голос, а также интонации спутать с чьими-то другими было невозможно. Крик его доносился со стороны туалета для персонала. В «Чайке» было два туалета – для посетителей и для сотрудников, но находились они в разных местах, и посетителям не требовалось проходить в служебное помещение. Лариса поспешила туда. Картина была впечатляющей. Задрав юбки, чтобы не замочить их, бегали туда-сюда официантки, поварихи и уборщицы с ведрами и тряпками, пытаясь собрать воду, которой был залит весь коридор. Кроме этого, стоял какой-то крайне неприятный запах, словно в общественном туалете, чего в Ларисином заведении никогда не наблюдалось. Кто-нибудь из персонала постоянно поскальзывался и плюхался в воду, и тогда Степаныч принимался орать еще сильнее. Сам он активного участия в откачке воды не принимал, только, что называется, руководил процессом. Руководство это заключалось в беспрерывном крике и ругани, а также в нелестных эпитетах, которые Городов высказывал направо и налево. Кажется, не было ни одной официантки, которую бы Дмитрий Степанович не обозвал «коровой криворукой», «кобылой толстозадой», а также «уродиной тряпочной». Брюки Дмитрия Степановича были закатаны по колено, обнажая тощенькие лодыжки, сам он при этом был босиком. Вода шпарила, как поняла Лариса, из туалета, но понять причины этого катаклизма она пока никак не могла. Проходить в затопленный коридор в недавно купленных туфлях ей совершенно не хотелось. Лариса остановилась на довольно безопасном расстоянии, куда еще не дотекла вода, и крикнула:

– Что случилось?

Старшая официантка, почувствовав спасение в виде начальницы, которая, в отличие от своего заместителя, практически никогда не орала и уж тем более не обзывалась, поспешила ей навстречу.

– Унитаз упал, Лариса Викторовна, – скороговоркой проговорила она.

Степаныч, скосив глаза в их сторону, почему-то бочком-бочком улизнул в кухню и подозрительно надолго там застрял. Официантка в это время продолжала:

– Тот самый, новый, что вы распорядились поставить…