Победитель получает все

– Только назначь время и место, милая моя.

– Ты ведь моя сестра! – внезапно распалившись, повторил Сэм.

Грейси, как ни в чем не бывало, сделала один или два глотка из чашки:

– Тише, тебе же прекрасно известно, что мы больше не встречаемся.

Чарли рассмеялся и направился к центру площадки.

Шейн посмотрел на Сесили, а она одновременно на него, их взгляды встретились. Она смотрела прямо, смело, ничего не боясь, и меньше всего его, и это было заметно невооруженным взором. Возбуждение огнем пробежало по его жилам, по всему его телу, ему страстно захотелось взять над ней верх, победить ее. По лукаво изогнутым губам, насмешливым глазам можно было без труда прочитать: «Я бросаю тебе вызов». Он направился к ней, и пока он шел, она ни на миг не отвела взгляда в сторону, не сробела и не смутилась.

Шейн встал прямо перед ней. Сесили гордо приподняла голову и вскинула на него глаза, в них не было страха. В ярких солнечных лучах ее волосы отливали золотом, иногда в них вспыхивали яркие огненные искры.

– Что-то не так? – как ни в чем не бывало, невозмутимо улыбнулась она. Она дразнила его, и ее поддразнивание лишь распаляло в нем желание.

– Ну что ж, посмотрим, кто кого.

Сесили хмыкнула:

– Не могу понять, на что ты намекаешь.

Шейн весело рассмеялся, ему нравилась эта игра, и он с удовольствием вступил в нее:

– В таком случае тебя ждет настоящий сюрприз. Догадываешься какой?

Софи тихо присвистнула:

– Ну и ну, положение у тебя, подруга, не из легких.

Пожав плечами, Сесили откинулась на спинку стула, закинув ногу на ногу:

– Не надо меня пугать. Меня голыми руками не возьмешь.

В ней не было ни робости, ни страха. Она принимала его правила игры, что очень нравилось Шейну. Их состязание придавало его жизни остроту, а без острых ощущений жизнь, как известно, скучна и пресна.

Глава 17

Сесили нервничала, то и дело поглядывая на Шейна, лениво, без всякого напряжения управлявшего машиной, на которой они вдвоем возвращались в Чикаго. Несмотря на все ее возражения, он не позволил ей сесть за руль. Они слегка повздорили, но он настолько забавно и добродушно подтрунивал над ее воинственностью, что, едва не рассмеявшись, Сесили уступила. В конце концов, не стоило ломать копья из-за подобных пустяков.

Прошел час вынужденного безделья. Все это время перед глазами тянулись унылые поля с кукурузой. Предчувствуя, о чем пойдет разговор, Сесили не на шутку разволновалась.

Последние два дня в Ривайвле прошли весьма необычно. Они беседовали. Шейн брал ее за руку, когда они вдвоем сидели на диване, и наблюдал за тем, как реагируют остальные. Иногда они целовались. Его то нежные, то страстные поцелуи сводили с ума, несмотря на это, он не делал попыток затащить ее в постель, хотя сама она втайне только и мечтала об этом.

Примерно так ухаживали за женщинами в середине прошлого века.

Но теперь всему этому должен был наступить конец.

Сесили переплела пальцы рук, нервно то сгибая, то разгибая их и похрустывая суставами.

Мужество изменило ей. Она вдруг испугалась – и не на шутку. От волнения и страха она не знала, как сообщить Шейну, что на благотворительный вечер она придет вместе с Майлзом. Сесили с горечью думала, что Шейн, конечно, сразу охладеет к ней, как только услышит ее признание. Между ними возникнет стена отчуждения и неприязни, а ведь она уже настолько привыкла к теплому и внимательному отношению, что не представляла, как сможет жить без этого.

Она сидела и переживала. Очень сильно переживала. На смену так называемой химической реакции пришли настоящие глубокие чувства.

На душе у Сесили было прескверно.

Она хмурилась, то и дело ерзая на сиденье: как только она огорошит Шейна, признавшись, с кем придет на вечер, он опять отвернется от нее.

– Ну, довольно. – Шейн вдруг прервал ход ее мрачных мыслей. – Давай выкладывай, что тебя тревожит.

Закусив губу, она пробурчала:

– Как ты догадался?

Он на мгновение повернулся к ней лицом, затем опять устремил взор вперед, на дорогу.

– Хм, да потому что хорошо изучил тебя.

Неужели он изучал ее? И так хорошо?

– В самом деле?

– Только не надо уводить разговор в сторону, честно признайся, что тебя тревожит, и тогда тебе станет легче.

Разозлившись, Сесили с шумом выдохнула: как у него все просто и легко!

– Не могу!

– Почему же?

В его голосе было столько неподдельного участия, что она поежилась, – что он скажет, после того как узнает?

– Потому что, – она запнулась, стискивая руки; ее бросило в жар, и она нажала кнопку кондиционера, чтобы понизить температуру в салоне – …мне страшно.

– Это что-то новенькое. – Он удивленно приподнял брови.

– Неужели ты считаешь, что мне никогда не бывает страшно?

– Нет, конечно, бывает. Но редко. И если тебе страшно, то это почти никак не сказывается на твоей жизни. Ты из числа тех людей, которые не боятся брать быка за рога.

Скрестив руки на груди, Сесили притворилась обиженной:

– Что ты этим хочешь сказать?

– Только то, что ты сама считаешь возможным сказать. – Он протянул руку и ласково сжал ее колено. – Хватит об этом. Не отвлекай меня.