Победитель страха

Странник привлёк к себе любимого друга и, желая утешить, обнял его.

— Мы тоже без сопротивления падём жертвой, подобно обитателям других лесов и рощ. — Возможно, слова эти предназначались в качестве утешения, но они никого не успокоили.

От Странника веяло неприятным холодом. Трусишка отстранился от него, однако дрожь его лишь усилилась. Уборщик вдруг подскочил и хлопнул себя по лбу.

— Придумал!

Все с надеждой повернулись к нему.

— Я нашёл выход из положения! Если они до сих пор не решались сунуться из-за того, что Трусишка рассказывал нам истории и сказки, а теперь готовы напасть, потому что он перестал читать, тогда пусть читает снова. Вот и вся недолга!

Уборщик ворвался в дупло, схватил первую попавшуюся книгу и снова выскочил на поляну.

— На, держи! — воскликнул он, подбегая к Трусишке. — Читай вслух!

Чутьчутик и Пылемёт с двух сторон подхватили большущую книгу с картинками, и та раскрылась сама.

— Читай!

— Пожалуйста!

— Спаси нас!

— Ладно-ладно... — Трусишка нервно сглотнул. Уставился на раскрытую страницу, шевельнул губами, но сумел выдавить из себя те же самые слова: — Ладно-ладно... — буквы перед глазами у него расплывались, отказываясь складываться в связный текст.

— Почитай нам, как прежде, — упрашивали друзья.

— Как бывало...

— Во время чаепития...

Трусишку трясло мелкой дрожью.

— Не могу читать, — расплакался он. — Ничего не получается.

Ноги у него подкосились, и, захлёбываясь слезами, он рухнул на ствол поваленного дерева.

— И рад бы, да не могу, — всхлипывал он. — Простите, друзья!

Странник помог ему подняться, стряхнул пыль с одежки и большим зелёным платком вытер глаза и нос. Заставил пройтись по поляне, приговаривая, дыши, мол, глубже, — словом, проявил прямо-таки материнскую заботу (правда, Уборщик следил за ним с недоверием). А Странник знай себе нашёптывал несчастному другу, что чудовища первым делом уничтожат его библиотеку, и её непременно следует спасти, ведь если библиотека уцелеет, то и Рощу удастся отстоять. И есть, мол, единственный способ сохранить библиотеку, а тем самым и Рощу, и себя самого, и всех своих друзей-приятелей. Тем временем они в обнимку повернули назад, добрели до поваленного дерева, и остальные окружили их. А Странник залихватски сдвинул на макушку свою шляпу, почесал белёсый ёжик волос и многозначительно поднял вверх палец.

— Скажу вам по секрету, — с таинственным видом прошептал он, — чудище чудищу глаз не выклюет.

— Не понял! — пробормотал в ответ Трусишка.

— Мы тоже.

— Для непонятливых объясняю, — легко вздохнул Странник, и слова прошелестели едва слышно, однако же вполне внятно: — Это означает, что все твои страхи прекратятся, если ты сам превратишься в чудовище.

Обитатели Рощи застыли как вкопанные, а Трусишка, тот даже дара речи лишился.

— Ясно как божий день, — небрежно произнёс Странник, на сей раз в полный голос. — Если станешь одним из них, — он вновь доверительно обнял друга за плечи, — тебе незачем и некого будет бояться, ведь чудовища перестанут тебя пугать. Ты снова сможешь рассказывать сказки, легенды. Спасёшь свою библиотеку, Рощу, себя самого и всех остальных. Проще пареной репы!

Наступило продолжительное молчание.

— Над этим стоит подумать, — наконец робко заметил Пылемёт.

— Чу-чу-чудно как-то! — подал голос Чутьчутик. — Ты — и вдруг заделаешься чу-чу-чудовищем! Но ведь если ты станешь одним из них, тебя будут страшиться другие... Может, и мы тоже? Чу-чу-чушь какая-то! — он неуверенно переступал с ноги на ногу. Идея ему явно не нравилась, но иного выхода он предложить не мог. Во всяком случае, среди чудовищ у нас будет своё, знакомое чудище, убеждал он себя. А ведь это немаловажно. Известное зло всегда лучше неизвестного.

Трусишка тоже начал отходить от столбняка.

— Ты ничего не потеряешь, кроме страха, — свысока бросил Странник.

— А если... если я не соглашусь?

— Так и будешь до скончания века в трусах ходить. Впрочем, это не факт. Ведь чудовища явятся с минуты на минуту и сделают из тебя отбивную котлету. Или же ты сам заколотишься в страхе и отобьёшь себе все печёнки-селезёнки. То ж на то ж и выйдет.

Трусишка сделал шажок влево, к родному дубу, затем вправо — к тропинке, затем вновь ступил влево, и опять вправо. Со стороны поглядеть — танец под какую-то одному ему слышную мелодию, фигуры этакого лихого чардаша. Только никаких лихих чувств-мыслей у Трусишки не было, а уж о плясках он и вовсе не думал.

В конце концов он застыл посреди полянки, раскрыв рот, словно собирался что-то сказать. Спохватился, закрыл рот — точь-в-точь выброшенная на песок рыба. Затем набрал полную грудь воздуха и выдал мощную тираду:

— Ну ладно.

Напряжённую тишину взорвали вздохи облегчения и ликующие возгласы — небо свидетель, давным-давно не слыхали ничего подобного в задавленной тоской и страхом Роще.

Вздремнувшая было славка встрепенулась ото сна и решила, что это не иначе как она принесла обитателям Рощи приятную весть, но какую именно — убей, не вспомнить! Жаль, что память с годами слабеет.