Победитель свое получит

Илья стал прохаживаться вдоль вагона. Он заглядывал в окна и искал за розовыми занавесками нужное глазастое лицо. И лицо это нашлось! Вагон оказался не СВ, а обычный купейный, где привередливый Кирилл, конечно, занял нижнее место. Он засел в самом уголке, в тени – хотел, наверное, спрятаться от преследователей из серой «Волги».

Илья подпрыгнул, постучал в окошко. Кирилл заметно вздрогнул в своем углу. Увидев Илью, он брезгливо поморщился. Тогда Илья состроил ему рога, скосил глаза к носу и высунул язык. Такая гримаса как выражение недружелюбия годилась лишь для третьеклассника, но ничего другого Илья предпринять не мог. Кирилл в ответ только махнул рукой и беззвучно рассмеялся, показав свои мелкие девичьи зубы.

Все кончено! Не зря именно так выразился сам Кирилл. Вагонное стекло, испещренное пыльным крапом какого-то забытого дождя, разделило их навсегда. Навсегда была упущена и возможность великолепного американского боя в туалете. Илье пришлось это признать. Он все-таки еще немного попрыгал под окном вагона, строя рожи. Наконец он завершил церемонию прощания и побежал прочь, на ходу допивая остатки апельсиновой – бутылка до сих пор торчала из кармана. Илья даже иногда сжимал ее горлышко, как рукоятку нордического меча. Теперь все кончено!

Бутылка отправилась в переполненную урну, но пролетела мимо.

На парковке возле вокзала Илья остановился. Он посмотрел, нет ли поблизости серой «Волги» с помятым крылом и убийцами внутри. Ничего похожего не обнаружилось. Илья еще раз состроил рожу в сторону вокзала: московский поезд пока не отбыл, и сидит в нем, забившись в угол, Кирилл Попов. Гениальному режиссеру предстоит еще минут пятнадцать трястись от страха! Илья счел себя отомщенным, а Тара…

Он подумал о Таре и замер посреди мостовой. Его снова стали толкать плечами и чемоданами, а он только вертелся и отскакивал от ударов. Идти сейчас к Таре? Он сделал все, что мог, но то ли, что требовалось? Привести Попова связанным по рукам и ногам? Этого он не обещал. Зато можно теперь сообщить новость: режиссер убыл в Москву под крылышко великой Барахтиной.

Ринется ли Тара за Поповым? Вряд ли. Во всяком случае, не сегодня. И любви втроем, кажется, все-таки не будет.

Гадость, которую Кирилл на прощание сказал о Таре, не только обидела, но странным образом еще и обрадовала Илью. Если прекрасная Тара доступна всем и просто так, то уж за подвиг-то!.. Неотвязная шеренга Конотоповых, облизываясь, отступила во тьму. Бронзово-смуглая Тара из тьмы протянула к грозному Альфилу обе горячих руки. И конфетные губы она подставила, и полузакрытые голубые глаза, очень светлые на загорелом лице – поэтому они кажутся нахальными… Несчастная Тара не ждет удара, но меч отведет удар…

Илья шел к Таре, а ноги почему-то привели его домой. Всегда было наоборот!

Илья хотел вернуться, но раздумал. Вдруг Тара снова будет плакать и снова ногой так придержит дверь, что войти будет невозможно? А к завтрашнему дню можно придумать слова, на которые нельзя ответить: «Бочков, ты дурак!»

Илья тихонько вошел в свою квартиру. Из гостиной, как обычно, лился сумрачно-цветной свет телевизора. Два пресных сериальных голоса обсуждали, кто из них забеременел.

Илья просунул голову в гостиную:

– Привет, мам! Что поесть?

– Рассольник, но он остыл. Погрей. Но если можешь минутку потерпеть, зайди сюда. Это важно.

Илья вошел и, ничего не понимая, воззрился на экран:

– Что случилось? Барахтину четвертовали в подвале?

Тамара Сергеевна возмущенно хрустнула целлофаном (сегодня перед ней на столике были не семечки, а какие-то орешки).

– Нельзя, Илюша, быть таким циником, – сказала она. – Барахтину вчера изнасиловал бандит Финик. А сегодня он подарил ей виллу на Лазурном Берегу.

– Вот это да! За какие заслуги?

– Он понял, что полюбил ее по-настоящему. Теперь Барахтина миллионерша.

– Отлично! Значит, у Попова в Москве все срастется.

– У какого Попова? – не поняла Тамара Сергеевна. – Если ты о ее друге, то его фамилия не Попов, а Тополев. Он тоже миллионер. Или нет, миллиардер! Барахтина очень любила его, но бросила еще в прошлом месяце. Она узнала, что он может оказаться ее братом-близнецом, которого подменили в роддоме.

– Ерунда! Рожи у них совсем разные.

– Ты не понимаешь! Злой гений Тополева, пластический хирург Кленов…

– Тоже его близнец?

– Илюшка, не заговаривай мне зубы! При чем тут Тополев?

– Ни при чем. К черту его – я говорил о Попове. Режиссер Попов укатил сегодня в Москву к Барахтиной, которая его ждет не дождется.

– Тот самый Попов? Из нашего ТЮЗа? – округлила глаза Тамара Сергеевна.

– Какой же еще? Единственный в мире Попов. Не играть мне больше Лаэрта.

Тамара Сергеевна только отмахнулась:

– Ну тебя! Врешь, как всегда. Кого ты способен играть? И в газетах писали, что у Барахтиной роман с Шишидзе. А про Попова ни слова…

– Одно другому не мешает. Впрочем, я согласен и на Шишидзе. Пойду греть рассольник.

Тамара Сергеевна стала вдруг очень серьезной. Она даже спустила одну ногу с дивана.

– Илюша, возьми вон там…

Голос у нее сделался слабый, таинственный.