Победитель свое получит

Она остановилась и грозно топнула ногой, но ее голос слезно дрожал и фальшивил.

– Остановись, Бочков! Не ходи за мной дальше! – приказала Тара и повернулась наконец к Илье лицом.

Лицо это было бледное, голубоватое в темноте, идеально круглое, как тугой бутон белой розы. Глаза казались темными и такими громадными, каких не бывает. Тара! Царица ночи, хозяйка луны!

– Уйди сейчас же, – потребовала она.

– Я тебя только до дому провожу. Темно ведь, шпаны кругом полно, – уныло объяснил Илья.

– Не надо меня провожать! Не надо за мной ходить по пятам. Не надо таскаться в колледж. Ничего не надо!

– Но…

– До чего же ты мне надоел! Уйди, уйди! Ты приносишь мне одни несчастья!

Тут уж Илья ничего не мог возразить. Тара побежала к своему дому через школьное футбольное поле, середина которого была так выбита, что там стояла и блестела лужа.

Илья проводил Тару глазами. Сегодня у него не было сил кружить под ее окнами. Едкие разряды ее ненависти до сих пор потрескивали в ушах. Мир померк, звезды осыпались, время смялось в ком. Илья не знал, сколько он уже стоит у края футбольного поля. Ему было тяжело и скучно дышать и смотреть.

– Эй, Бочков, ты заблудился?

Илья услышал сзади хихиканье и веселые голоса. Две девицы из студии, эльсинорки Аня и Полина, шли с репетиции и были в прекрасном настроении. Раньше, до сегодняшнего своего провала, Тара обычно возвращалась домой в их компании.

– Тебе плохо, Бочков? Слушай, ты так со стульев гробанулся! – забеспокоилась душевная Аня. – Я сама знаю, как бывает: упадешь и не сразу почувствуешь, что сломал что-то. А потом болеть начнет…

– Ничего он не сломал, – возразила черствая Полина. – Просто вон дом Ксюшкин.

– Понятно! Трогательная картина, – съязвила и Аня.

Полина почти повторила слова Тары:

– А Бочков у нас полный дурак. Слушай, дать тебе Ксюшкин телефончик? Будешь ее доставать. Вот прикол! А то она вечно нос задирает.

– Какая у нее квартира? – спросил Илья.

– Точно! Ты лучше в дверь ломись, – обрадовалась Полина. – Так прикольней! А квартира 71.

Эти цифры мгновенно впечатались в мозг Ильи. Они были похожи на два гвоздя – один понаряднее, но косой, уже откуда-то выдернутый, а второй честный, прямой, зато с ржавчиной.

Илья улыбнулся футбольному полю, в луже которого застряло отражение совершенно постороннего фонаря, глядящего из-за забора. Холодный ропот прошел по кустам и деревьям, отражение вздрогнуло и зарябило. Илья быстрым шагом пошел наобум, прямо в темные кусты.

– Эй, Бочков! Ты почему нам волшебное слово не сказал? – засмеялась ему вслед Аня.

– А телефончик? – хихикнула Полина.

Тьма сомкнулась. Засвистали вокруг новорожденные вихри, закачались фонари, зашумел под ногами осенний мусор. Илья шел строго вперед. Обида постепенно проходила. Досадная боль, казавшаяся сильной, когда Илья упал со стула, теперь тоже ушла, рассеялась.

Илья подхватил первую попавшуюся палку, сделал выпад, другой. Лунный круг лица Тары снова забрезжил перед ним – несчастный, большеглазый. «Я приношу ей несчастья, а она мне счастье. Вот в чем все дело, – подумал он. – Она ни в чем не виновата».

Он помчался вперед, весело круша встречные кусты. Ветки били по лицу, а ветер дул и целовал, чтобы не было больно. Илья и сам не помнил, как очутился в каком-то темном дворе, – наверное, ноги сами принесли.

Из-за шума листьев, которые вздувал ветер, а сам Илья разгребал их палкой, не сразу стал слышен шорох шин. Машина появилась внезапно. Шла она мерно, мотор работал ровно, и только в чересчур глубоких рытвинах колесам приходилось поперхнуться грязью. Фары машины включены не были, только подфарники.

Илья отступил в кусты. Он проводил глазами машину, которая проплыла мимо. Это была старая «Волга» неразличимого в темноте цвета, с примятым крылом. Внутри салона темнели три круглых головы.

«Воры! Это снова они!» – подумал Илья и хотел было, как в прошлый раз, бросить им вслед камень, но ничего подходящего под руку не подвернулось.

Машина скользнула мимо, миновала обозримую в тусклом свете часть дороги и скрылась. Илья вышел из кустов. «Дежавю! – удивился он. – И двор тот же, и воры те же».

Да, он брел совсем другой дорогой и без всякой цели, но снова вышел к дому номер 18 на улице Созидателей. Дом длинной глыбой высился в темноте. Его парадная часть, что глядела на проспект Энтузиастов, кое-где пестрела освещенными окошками и упиралась в небо нелепым шпилем пустой башни. Зато ближний к Илье конец дома весь тонул в зарослях и темноте. Лишь одно окно во втором этаже глядело в ночь отважным желтым глазом.

– Вот так дом! – сам себе сказал Илья. – Его каждую неделю обворовывают, старушки из него пропадают, коты. Настоящее логово нечисти! Обитель Пропавших Душ! Может, на лестницах там стоят скелеты, все в плесени и в прилипших окурках? Отсюда по капле уходит жизнь…

Словно в ответ ему погасло последнее желтое окошко в глухом крыле дома номер 18. Снова зашумели деревья, раскачивая головами где-то в несусветной вышине. Илье захотелось домой, туда, где тепло. Даже жареная картошечка припомнилась!