Победитель троллей

«Должно быть, читатель этих строк думает временами, что на меня и моего спутника наложено проклятье. Без каких-либо усилий с нашей стороны и без особого желания с моей мы постоянно сталкиваемся с разными почитателями Тьмы. Я и сам иногда думаю, что мы не случайно вмешиваемся в их планы, иногда даже не понимая, почему. Но подобные мысли никогда не беспокоили Победителя троллей. Он воспринимал все происходящее с ним со вздохом и покорным пожиманием плеч, и называл все рассуждения на эти темы пустой и бессмысленной философией. Но я очень много и долго размышлял над этим, и мне кажется, что если в этом мире есть сила, которая противостоит слугам Хаоса, то именно она направляла наши стопы и даже оберегала нас. Разумеется, мы часто оказывались в центре самых страшных и жестоких событий, которые служат целям самых отвратительных злодеев…»

Из книги «Мои путешествия с Готреком», том II , написано г-ном Феликсом Ягером (Альтдорф Пресс, 2505)

Услышав хруст ветки под ногой, Феликс Ягер мгновенно замер и прислушался. Его руки невольно потянулись к мечу, пока острые глаза обшаривали окрестности, но ничего не нашли. Это было совершенно бессмысленно, понимал Феликс, свет угасающего солнца с трудом приникал сквозь густую крону деревьев, и темень в лесу могла скрыть даже маленькую армию. Он поморщился и провел пальцами по белокурой шевелюре. Все, о чем предупреждал их торговец, вдруг вспомнилось ему.

Старик говорил, что по дороге ходят мутанты — очень много мутантов, которые нападают на всех путников между Налном и Фридрихсбургом. Тогда Феликс не обратил должного внимания на эти слова, поскольку коробейник пытался продать ему сомнительный оберег, который якобы благословил сам Великий Теогонист, прекрасная защита для путников и паломников, по словам торговца. Он уже купил у него маленький метательный ножик, который тайно крепился на запястье, и не желал больше тратить деньги. Феликс пощупал руку, чтобы удостовериться, что ножик действительно незаметен.

Теперь он не отказался бы от этого оберега. Тот, конечно, мог оказаться липой, но в это темное время суток на мрачных дорогах Империи кто угодно хотел бы иметь дополнительную защиту.

— Поторопись, человечий отпрыск, — сказал Готрек Гурнисон. — В Блатдорфе есть гостиница, а мое горло пересохло, как пустыня.

Феликс согласился со своим спутником. Сколько бы раз он ни глядел на Готрека, его странная и даже уродливая внешность не переставала его удивлять. Но не каждая черта в отдельности производит такое впечатление, решил Феликс. Не отсутствие зубов и не единственный уцелевший глаз или окладистая борода, в которой засохли остатки пищи. И не распухшие уши, и не жуткий узор старых шрамов. И даже не зловоние. Нет, только все это вместе делало внешность гнома столь незабываемой.

Но в то же время нельзя было не признать, что внешность Готрека была весьма внушительной. И, хотя гном в высоту едвадоходил до груди Феликса (причем это считая высокий рыжий хохол на бритом и покрытом татуировками черепе), в плечах он был шире кузнеца. В одном мощном кулаке он держал покрытую рунами секиру, которую обычный человек с трудом бы поднял двумя руками. А когда он вскидывал голову, то позвякивала золотая цепочка, соединяющая его нос и ухо.

— По-моему, я что-то слышу, — пробормотал Феликс.

— Эти леса полны звуков, человечий отпрыск. Щебет птиц. Скрип деревьев, голоса зверей. — Готрек сплюнул огромный комок слизи на дорогу. — Ненавижу леса. И всегда ненавидел; Они напоминают мне эльфов.

— По-моему, я слышу мутантов, о которых говорил коробейник…

— И что? — Гном обнажил оставшиеся почерневшие зубы в оскале, означавшем улыбку, потом приподнял повязку на глазу и принялся чесать пустую глазницу, на которой зиял страшный шрам.

Послышалось какое-то шуршание. Феликс обернулся.

— Да, — прошептал он. Готрек тоже повернулся к лесу.

— Эй, мутанты! — крикнул он. — Выходите и отведайте моей секиры!