Победителей не любят

– Об этом вообще не беспокойтесь! Мы уже его навестили и объяснили, что это были суперсекретные учения. Якобы Москва проверяла, насколько оперативно среагируют регионы, и само собой, никто об этом не знал. Так что директор спокоен и никаких новостей не ждет. А поскольку именно он должен был выплатить вам гонорар, то эту обязанность я взял на себя и за нескромное вмешательство в ваше расследование пририсовал к итоговой сумме нолик. Все вошло в смету «учений», – подмигнул мне Вадим Евгеньевич.

В гостиной подполковник сообщил Диме, что ученый несколько месяцев должен будет поработать на прежнем месте, чтобы не привлекать внимание ко всей этой истории, а потом его пригласят в Новосибирск, как мне удалось узнать позже, в новую лабораторию ФСБ со сверхсовременным оборудованием. Хейху, не раздумывая, приняла предложение Вадима Евгеньевича и пополнила ряды тарасовских бойцов невидимого фронта.

Наша встреча окончилась в начале двенадцатого. Все тем же составом мы снова сидели в черном «Фольксвагене» с молчаливым водителем, который вез нас домой. Наконец-то Дима получил от меня свой смартфон и прямо в машине принялся обзванивать родителей и друзей, из диалогов с которыми я поняла, что у всех все в порядке, в том числе и у Ивана. Его я несколько раз вспоминала и беспокоилась за его плечо, но Дима сообщил, что друг идет на поправку и через какое-то время снова сможет вернуться к профессиональному спорту.

Когда, со всеми попрощавшись, мы с Хейху вышли из машины, я предложила ей переночевать у меня, а на следующий день рано утром отправиться к Минь Чи, но девушка настояла на своем.

– Таня, я ни в коем случае ни секунды не хочу быть для тебя обузой. Я и так твой вечный должник, но, если ты не можешь отвезти меня к нему сейчас, просто дай мне адрес и телефон. Я справлюсь сама, а ты иди домой и ни о чем не думай, – сказала Хейху.

– Ох, если б не моя дурацкая привычка доводить все до конца… – посетовала я сама себе и нажала на брелок сигнализации своей «девятки».

К счастью, Минь Чи сразу же ответил на мой телефонный звонок:

– Татьяна, я рад, что вы живы и вернулись в Тарасов.

– Даже верю в вашу искренность, – улыбнулась я. – Вернулась, но не одна.

Я сделала паузу. Минь Чи молчал, но даже сквозь телефон я почувствовала, как у него екнуло сердце.

– Я буду вас ждать в своей школе, – строгим голосом быстро ответил он и повесил трубку.

– Ну что? – взволнованно схватив меня за правую руку, спросила Хейху.

– Он нас ждет, – ответила я и завела автомобиль.

Девушка словно окаменела. Она посмотрела вдаль стеклянным взглядом и полностью ушла в себя. Пока мы ехали, Хейху не проронила ни слова.

Когда я припарковалась у спорткомплекса, к ней немного вернулись признаки жизни. Она попросила меня зайти с ней. Мы направились ко входу.

– Таня, подожди, – остановилась Хейху.

Она какое-то время смотрела на меня, подбирая слова и пытаясь что-то сказать, но потом просто выпалила «Спасибо!» и обняла меня.

– Не благодари, мы обе очень пригодились друг другу, – улыбнулась я.

– Что бы ни решил Минь Чи, дальше я сама, ты и так слишком много для меня сделала, – сказала девушка.

– Договорились.

Когда мы вошли в спорткомплекс, Минь Чи уже ждал нас. Я сразу заметила, какой у него был суровый взгляд. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Затем он медленно подошел к Хейху и что-то холодно сказал ей по-китайски. Я поняла, что настало самое время оставить их, и направилась к выходу. Когда я сделала несколько шагов к стеклянной двери и протянула руку, чтобы открыть ее, в отражении мне стало видно, как Минь Чи тихонько обнял Хейху, отчего девушка, зарыдав, немного задергалась в его объятиях, сквозь слезы повторяя на китайском «Спасибо, папа!». Первое слово я успела запомнить, пока была в Пекине, а «папа» во многих языках звучит очень похоже, если не одинаково.

– Вот блин! – ворчливо сказала я, открывая дверь машины и вытирая внезапную слезинку с левого глаза.

Через полчаса мне наконец-то посчастливилось не просто попасть домой, а остаться наедине с теплой расслабляющей ванной, уютной свечой с ароматом печенья и чашечкой любимого кофе. В памяти проносились приятные фрагменты моего небольшого путешествия, и я продолжала наслаждаться редкими и бесценными, но быстро надоедающими минутками одиночества и покоя.